Мир, где нет тебя

Отчим – человек неплохой, и до него мама тоже не оставалась надолго в одиночестве, в их доме периодически появлялись мужчины, ухажёры, с цветами и конфетами. Лана никогда не злилась и не ревновала, но отчим внёс серьёзные перемены в их жизнь. Хотя бы в том плане, что мама сильно изменилась с его появлением. Она на самом деле влюбилась, и такой Лана её не знала. Возможно, её отец помнил первую жену такой, а Лане оставалось только удивляться. Мама вышла замуж, отчим переехал жить в их дом, и начал наводить свои порядки. Правда, руки приложил, подправил веранду и залатал дырки в крыше, и, видимо, решил, что теперь является хозяином. В их с мамой доме. А Лана никак не могла поделить свою жизнь на до и после. И, в итоге, предпочла отойти в сторону, и оставить молодых налаживать семейную жизнь. И после долго приучала себя к мысли, что её дом больше ей не принадлежит. Нужно начинать новую, взрослую жизнь, не под крышей отчего дома. А на него лишь смотреть со стороны, проходя мимо.

Кто бы знал, что эта самая взрослая жизнь поставит её в положение беглеца, и не единожды. И вот она едет обратно, чтобы спрятаться за дверью своего старого дома. Со скрипучими полами и сквозняками.

Несмотря на раннее утро, риелтор встретила Лану на вокзале и передала ключи. Она же поинтересовалась, как давно в доме никто не живёт. Женщина средних лет с усталым взглядом вроде как оправдываться принялась.

– Пару лет сдать не можем. Дом большой, старый, ремонт необходим. Желающих нет.

– Понятно. – Лана благодарно ей улыбнулась. – Спасибо, что присмотрели.

– Вы планируете там жить?

– Пока не знаю. Я не была в доме десять лет, нужно посмотреть, что к чему.

– Что ж, удачи. Если нужны будут толковые мастера, обращайтесь. У меня муж ремонтами занимается.

– Спасибо.

Женщина предложила её подвезти, но Лана, после коротких раздумий, отказалась. Ей необходима была минута в одиночестве. Чтобы оглядеться по сторонам, осознать, что она уже не в Москве, и осознанно отправиться в прошлую жизнь.

На вокзале, похожая на столичную, суета, чемоданы и авоськи, озабоченные и уставшие от ожидания люди, поглядывающие на электронное табло. А ещё пахло какой-то отвратительной едой, чем-то жареным. Лана даже не выдержала и зажала нос пальцами, в следующую минуту, к своему ужасу, увидев, как двое мужчин азиатской внешности с аппетитом жуют жирные до безобразия чебуреки. Поспешила отвернуться.

Таксист оказался словоохотливым, к чему Лана не привыкла. Водители, работающие у мужа, никогда без повода и разрешения, беседы с ней не вели. Максимум на что решались – посетовать на погоду. А таксист рассказал ей и про погоду, и про дороги, поругал губернатора, мэра и заодно всё правительство, а затем с лёгкостью высококвалифицированного политолога, перешёл на обсуждение внешней политики и даже начал давать прогнозы. Лана, не решившаяся его прервать и попросить помолчать, чтобы она могла сосредоточиться и успокоиться перед возвращением в родные пенаты, с трудом дождалась, когда мужчина объявил:

– А вот и Восточная. Какой у вас номер дома, говорите?

– Восемь, – негромко проговорила Лана, с удивлением глядя в окно.

Конечно, удивляться было нечего. По сравнению с посёлком, в котором жили Игнатьевы, Восточная улица Нижнего Новгорода удивить не могла. Лана видела и жила среди заборов и повыше, и в домах бывала самых шикарных. Половина её «закадычных» подруг проживали на Рублёвке. Но то, что она видела сейчас, удивляло совсем по другому поводу. Улица не была похожа на улицу из воспоминаний о её детстве и юности. От бесконтрольной зелени, выбивающейся из-за заборов и палисадников, не осталось и следа, вместо накатанной земляной дороги идеальный асфальт, а по сторонам высокие заборы, заборы, за которыми виднеются черепичные крыши коттеджей. И только её дом среди этого, поблекший и накренившийся, как перезрелый гриб, с теми самыми неконтролируемыми зарослями на участке и рассохшейся яблоней под окнами. Когда-то вымощенная брусчаткой дорожка к крыльцу, заросла, зеленая травка весело пробивалась между камней. Черепица на крыше потемнела, а местами и вовсе съехала, оставив некрасивые следы. Краска со стен облезла, и дом из-за этого выглядел словно дворовый кот с признаками стригущего лишая. А пыльные окна смотрелись тёмными ямами, Лана в первый момент даже засомневалась, есть ли в них стёкла. И это дом из её прекрасных детских воспоминаний? Как мама с отчимом переехали в Ярославль, так здесь никто и не жил, лишь пару раз удалось сдать дом на лето, но это было давно. А, как известно, дом долго пустым стоять не может, он начинает ветшать и разрушаться.

– Восьмой, говорите? – Таксист откровенно присвистнул. И тут же решил дать дельный совет. – Вы его продайте. На этой улице богачи обосновались, хорошие деньги получите.

– Спасибо, – проговорила Лана себе под нос, – учту.