Мир глазами Гарпа

— Мистер Смонс выглядит очень сильным, — сказала Мидж. — Он не очень крупный, но очень сильный!

— Мама! — снова прошипел Стьюи Второй.

— Да-да, Стюарт, — откликнулась она.

— Нам нужно четыре мужика. Только и всего-то, — сказал водитель катафалка.

Но Гарп уже решил, что поднимет сзади гроб в одиночку.

— Значит, так: вы оба беретесь за те два угла, — сказал он, — и вперед!

Едва слышный шелест пронесся по рядам оплакивавших Жирного Стью стариков — гроб казался им совершенно неподъемным. Но Гарп верил в себя. Там, внутри, всего лишь смерть, думал он. Конечно, гроб будет тяжелый — вес его матери, Дженни Филдз, вес Эрни Холма и маленького Уолта (который тяжелее их всех). Бог знает, сколько весят все эти смерти разом! Но Гарп уже приготовился и встал позади гроба, похожего на серый корабль.

И тут рядом с ним возник декан Боджер — он вызвался быть необходимым четвертым.

— Вот уж не думал, что ты здесь окажешься, — шепнул Боджер Гарпу.

— А, так вы знакомы с мистером Смонсом? — спросила декана Боджера Мидж.

— Смонс, выпуск шестьдесят первого года, — подсказал Гарп.

— Ну как же, Смонс, конечно помню! — сказал Боджер.

И этот замечательный «ловец голубей», этот кривоногий шериф Стиринг-скул поднял свой угол гроба одновременно с Гарпом и остальными. Так они переправили Жирного Стью в иной мир. Или в иной дом, гораздо больший, можно надеяться, чем этот.

Боджер и Гарп тащились в самом конце похоронной процессии; старички и старушки брели, хромая и спотыкаясь, к машинам, которые доставят их на кладбище. Когда наконец старцев вокруг не осталось, Боджер вдруг нырнул в сторону и затащил Гарпа в закусочную Бастера, где они выпили кофе и немного посидели спокойно. Теперь Боджер явно уверился, что у Гарпа появились новые причуды — по вечерам переодеваться в женское платье, а в течение дня несколько раз менять имя.

— Ах, Смонс, — сказал Боджер. — Возможно, теперь твоя жизнь наконец наладится, ты станешь счастливым человеком и преуспевающим писателем….

— Уж преуспевающим-то по крайней мере! — подхватил грустную шутку Гарп.

Он совершенно позабыл попросить органиста не играть на похоронах Эрни Холма ту же мелодию, что и во время похорон Жирного Стью. Если честно, он вообще не заметил, звучала ли на похоронах Перси какая-то музыка; он бы не узнал ее, даже если бы ее повторили. А Хелен там не было, так что ничего, думал Гарп, она не узнает, другая это музыка или та же самая. Как и Эрни, в этом Гарп был уверен.

— Может, поживете здесь немного? — спросил Гарпа декан Боджер, протирая сильной, пухлой рукой запотевшее окно закусочной и указывая на кампус Стиринг-скул. — У нас тут, право, не так уж и плохо.

— Это единственное место, которое я знаю с детства, — довольно спокойным тоном откликнулся Гарп. Он знал, почему его мать когда-то выбрала Стиринг-скул: здесь, по крайней мере, можно было спокойно воспитывать детей. А уж Дженни Филдз, Гарп и это знал совершенно точно, обладала в этом смысле замечательным чутьем. Гарп допил кофе и, собираясь уходить, с благодарностью пожал руку декану Боджеру. Сегодня ему предстояли еще одни похороны. А уж потом они с Хелен обсудят свое будущее.

18. Привычки Подводной Жабы

Даже получив самые сердечные приглашения от кафедры английского языка, Хелен была совсем не уверена, что хочет преподавать в Стиринг-скул.

— А мне казалось, тебе хочется вернуться к прежней работе, — сказал Гарп, но Хелен не спешила давать согласие: в ней еще жила обида на эту школу, куда ее, девочку, в свое время не приняли.

— Возможно, когда Дженни пойдет, я и соглашусь, — сказала она Гарпу. — А пока что, знаешь, я совершенно счастлива уже тем, что у меня хватает времени читать, просто читать.

Как писатель, Гарп одновременно и завидовал людям, которые много читали, и не доверял им.

У них обоих развивалась странная боязнь перемен, которая их даже беспокоила; вот и сейчас они так тщательно обдумывали каждый свой дальнейший шаг, словно были глубокими стариками. Разумеется, Гарп всегда был одержим идеей безопасности своих детей; и только теперь он наконец понял, что стремление Дженни Филдз продолжать жить вместе с сыном отнюдь не было таким уж ненормальным.

В общем, семейство Гарпов решило остаться в Стиринге. У них сейчас вполне хватало денег на любые возможные расходы; Хелен не обязана была ни работать, ни вообще что-либо делать, если сама не захочет. А вот Гарп никак не мог сидеть без дела.

— Ты будешь писать, — сказала Хелен усталым тоном.

— Нет, пока что не буду, — возразил Гарп. — И возможно, не буду никогда. Но некоторое время точно не буду.

Это заявление даже немного испугало Хелен — она сочла его признаком преждевременного старения; однако ей пришлось смириться и разделить беспокойство мужа, его желание непременно сохранить все, что он пока имел, включая рассудок. И она понимала, насколько уязвима сейчас их супружеская жизнь и их любовь, которую во что бы то ни стало надо сберечь.

Так что Хелен не сказала Гарпу ни слова, когда он пошел на кафедру физкультуры и предложил себя в качестве замены Эрни Холму.