Мир ГП (СИ)

В конце добавил про Сириуса Блэка.

«— Если вы интересовались историей этого человека, то должны были заметить, что обвинили его на основании ответа на хитро сформулированный вопрос. Конечно, отвечал он под зельем правды, но обвинили его, в том числе, в убийстве мистера Петтигрю, а вопросов по этому поводу задано не было. Так что тот суд, очевидно, был не объективным. Более того, я склонен считать его ангажированным.»

29 ноября 1994

— И всё же, как ты договорился, чтоб меня пропустили?

— Тихо, Алекс, — шикнув, Барти приложил палец к губам. — Сметвик даже слышать не хотел о том, что кто-то посторонний будет смотреть его больных. Так что ты тут как обычный посетитель. Я записал тебя как почитателя Локхарта.

Я поперхнулся. Вот уж не думал, что окажусь в числе фанатов этого индюка. Впрочем, плевать. Переживу. Хм. А может и его вылечить? А в оплату взять данные о потерянных заклинаниях. Хотя бы узнать, у кого он украл свои истории.

Посмотрим.

У Лонгботтомов была отдельная палата, и это нам в пользу. Локхарт, к примеру, обитал в общей, а значит с ним придется думать, как быть.

Мы зашли к родителям Невилла. Барти тщательно закрыл за нами дверь, а я достал артефакт для считывания памяти. На все наши манипуляции, пациенты внимания не обращали. Первой стала Алиса.

Надев на неё обруч с кристаллом, я запустил процедуру сканирования, и посмотрел на друга. Похоже, что те чувства, которые он когда-то испытывал к Алисе, прошли не до конца. Но, по крайней мере, они не сжигали его, лишь ностальгия и грусть в глазах выдавали чувства.

* * *

Вечером, в моей мастерской, мы с Барти подключили первый кристалл к эмулятору сознания — артефакту, который я сделал как раз на такой случай.

Первым, по случаю, оказался кристалл с памятью Френка. Какое-то время происходила загрузка памяти, и вот, сигнал о готовности показал, что можно спрашивать.

— Как тебя зовут? — задал я первый вопрос.

— Фрэнк Лонгботтом, — безэмоционально,, словно под гипнозом, ответил артефакт.

— Ты помнишь, что случилось шестнадцатого ноября 1981 года? — влез с вопросом Крауч.

— Да.

— Барти, не лезь. Я сам буду спрашивать. Это не полноценное сознание а просто эмуляция. Она почти не умеет думать, а значит и вопросы надо задавать предельно ясные.

— Расскажи, что случилось в тот день.

Артефакт начал рассказывать. Но из-за того, что сознание было неполноценным, он рассказал все подробно, от пробуждения утром, до самого вечера. За час мы узнали как и во что он одевался, что ел на завтрак, чем занимался на работе, во сколько вернулся, и чем ужинал. Всё, что он осознавал. А вот о самом интересном для нас, артефакт рассказал очень мало.

— Мы легли спать. Из гостиной я услышал шум. Пошёл проверить. Там были Рудольфус и Беллатриса Лестрейндж. Услышал сзади «ступефай». Темнота. Очнулся. Алиса сидела привязанная к стулу на против. Рудольфус спросил, где Волдеморт. Ответил — не знаю. Получил «круцио». Боль. Рабастан спросил, где Волдеморт. Ответил — не знаю. Получил «круцио». Боль. Беллатриса спросила Алису — где Волдеморт. Ответила — не знаю. Получила «круцио». Кричит. Беллатриса сказала, что или мы такие крепкие, или действительно не знаем. Наложила на Алису «империо». Рудольфус наложил на меня «империо».

Артефакт замолчал.

— И всё? — спросил Барти.

— Похоже, что да. Видимо им велели забыть всё, что было после «империо». В принципе, логично. Давай послушаем Алису?

Барти сглотнул, и кивнул.

Однако из кристалла с памятью Алисы мы ничего толком узнать не смогли. В отличие от Френка, её сознание было фрагментировано. То есть оно состояло из множества кусков, не связанных никакими ассоциативными связями.

— Не узнаешь? На что похоже?

— «Обливейт»? — с ходу предположил Барти.

— Мне тоже так показалось.

— Получается, что это всё? Мы не сможем им помочь?

— Давай, для начала, сделаем предварительный вывод.

— Ты же знаешь, что «обливейт» не обратим.

— Не торопись. Сперва давай определимся с Френком.

— Давай, — вздохнул друг.

— Значит, первое — его память в порядке. То есть к нему «обливейт» не применяли. При этом он ею пользоваться не может, и никакой активности не проявляет.

— Ну и что? Мне это ни о чем не говорит.

— Эх. Ладно, слушай. Я разговаривал с Беллатрисой. Она мне рассказала про ту ночь.

— Что! Но как?

— Успокойся, это к делу не относится, — однако взгляд Барти не оставил мне шанса уйти от темы. — Ладно, расскажу, но позже.

— Я напомню.

— Короче, Белла рассказала, всё то же, что и Фрэнк. Ну и продолжение я знаю. В общем после «империо» они приказали Лонгботтомам рассказать куда делся их господин, однако, как ты понимаешь, результата не было. Тогда Рабастан психанул, и бросил на Френка «аваду».

— Что? Но он не похож на труп.

— А что ты знаешь об «аваде».

— Ну-у. То, что это смертельное проклятие. Вызывает смерть одушевлённого существа, и небольшой взрыв на поверхности неодушевлённого.

— Это всё? — Барти кивнул. — А трактат с исследованием этого проклятия не читал?

— Даже не знал, что такой есть. Рассказывай, давай.