Мир ГП (СИ)

— Если будешь сюда ездить, то постарайся делать это тайком, — попросил я Барти. — Ни к чему другим знать об этом нашем секрете. Пусть даже подозрений не будет.

3 сентября 1976

Сегодня. Сразу после уроков, я побежал к Хагриду.

Вчера я тоже ходил к нему, но его в теплице не оказалось. Журнал исследований был заперт в шкафу, так что, сходил я без толку. Сегодня мне удалось заглянуть в журнал.

Что ж, объем работ впечатлял. Полувеликану за лето удалось провести через две мутации все саженцы. И уже наметились несколько образцов, которые можно считать успешными.

— А что ты хочешь делать с неудачными образцами? Может их пора уже сжечь?

— Э, нет. Сжечь мы завсегда успеем. Чую я, что можно получить и более удачный результат. Только из которого образца он будет, не пойму.

Чутью Хагрида стоило доверять. Поэтому мы продолжили работу со всеми образцами. Правда некоторые отмирали сами, на некоторых пробовали мутации в других средах, и не только животного происхождения. Все это требовало времени, зачастую созревание семян мог оценить только я. В общем работа оказалась непростой.

Этапы с неспособностью образцов к самостоятельному питанию были еще два раза, но после их преодоления мы получили приемлемый образец. Чутьё Хагрида оказалось право, этот образец был из тех, что я собирался забраковать. Были и другие, более-менее удачные растения, но они не дотягивали до фаворита.

К концу моего четвертого курса, после восьмого этапа, пришло время применения последнего заклинания. Оно закрепляло полученные признаки растения как наследственные.

Итоговое растение чем-то напоминало ананас. Снизу был короткий, сантиметров десять, толстый стебель. В нем находились внутренние органы, такие как сердце, печень и система выделения. Над стеблем были шесть чашелистиков, в них рос сам плод нашего растения. Наружные листья срослись в твердую скорлупу, похожую одновременно на чешую и скорлупу яйца с довольно красивым и приятным рисунком. Сверху эта скорлупа была открыта, и из нее торчали шесть лепестков цветка. Но это были не лепестки.

Внутри скорлупы росли шесть мышц в кожистой оболочке, как раз они и венчались выходящими наружу белыми лепестками. Они предназначались для втягивания лепестков.

В самой середке скорлупы прятался бутон. В нем зрели до двадцати пяти семян, в виде маленького початка кукурузы. Когда они будут готовы, то покажутся над цветком. И, если их вовремя не собрать, то отстреливаются в стороны метра на два.

Самих мышц у зрелого растения, набиралось почти килограмм. Хагрид хотел сразу попробовать мясо на вкус, но я настоял вырастить несколько поколений, а потом отдать на исследование какой-нибудь магловской лаборатории на исследование на съедобность.

Как я и ожидал, завершение магических мутаций не отменяло естественных. В особенности это касалось тех образцов, которые были высажены вне магических поселений. Главным образом — они стали мельче. Мяса выходило около полкило, скорлупа стала желтоватой, а лепестки, венчающие мышцы, разделились и вытянулись, приняв по краями салатовый цвет и, тем самым, став еще больше напоминать ананас.

Название для нового растения напрашивалось само — мясной ананас.

Те растения, что росли в магической среде, изменились меньше. Лишь цвет лепестков незначительно менялся в зависимости от почвы.

7 мая 1977.

Надо, наверное, сказать о самом одиозном ученике в Хогвартсе. По крайней мере в эти времена. Даже Мародеры не действовали столь масштабно.

Когда он, почти два года назад, попал на Рейвенкло, я был в шоке. Раньше, я как-то не интересовался этим персонажем, поэтому он стал для меня сюрпризом. И решение понаблюдать за ним, было логичным. Мне казалось, что в каноне, Гилдерой был жутким бездарем. И единственное заклинание, которое он выучил — «обливейт».

Но он оказался довольно неоднозначным человеком. Умным, этого не отнять, не зря попал к нам, но мотивация его хромала. Дело в том, что от любого своего действия, он ожидал внимания и похвалы. Соответственно и вел себя сугубо положительно.

По началу хватало просто похвалы, но чем дальше тем больше. К концу первого курса преподаватели привыкли, что он хороший мальчик, и стали меньше обращать на него внимание. Действительно, хвалить хорошего мальчика за хорошие дела, не принято. Вот и Локхарту, чтобы привлечь к себе внимание, пришлось приналечь на учебу. Но хватило его лишь на полгода. Уже после Рождественских каникул, его оценки просели. И он перестал быть лучшим на своем курсе, вместе с этим угас его интерес к учебе, и отныне он стал плестись в конце рейтинга.

Но мальчик придумал как вновь привлечь к себе внимание. Раз не получается быть лучшим в учёбе, то можно совершить какое-нибудь геройство. Обещания создать философский камень вызывали лишь смех, как и планы стать капитаном сборной по квиддичу.

В итоге этот умник не придумал ничего лучше чем испортить поле для квиддича. Мне-то было плевать на то, где летать, а фанаты этой глупой игры расстроились. Им не хотелось видеть имя нашего «хероя» из двадцати фунтовых букв, вместо разметки.