Мир ГП (СИ)

Переломы руки и ребра восстанавливать не стал, и так у врачей будет много вопросов к улучшению здоровья высокопоставленного пациента. Пусть останется хоть что-то, не вызывающе диссонанс с их опытом.

Закончив с ремонтом организма, я начал заполнять его энергией жизни, благо запас накопителей у меня был. Орган за органом стали подавать признаки жизни. Но не хватало главного — работы сердца. Им я занялся в последнюю очередь, так как это была самая легкая часть. Уж для его запуска заклинаний было предостаточно. Я применил то, которое использует электричество.

Ну вот, сердце бьётся, кровь бежит по жилам, органы работают, теперь можно снимать «Саван».

Пётр Миронович с воплем распахнул глаза. Что не так-то? Вроде ничего болеть не должно.

— Пётр Миронович, говорите. Что болит?

Машеров с кряхтеньем простонал:

— Чешется! Жутко чешется.

— Хм-м-м. Об этом я не подумал. Сейчас помогу.

Чары понижения чувствительности я знал, поэтому, не прошло и десяти секунд, как мой пациент задышал спокойно.

— Спасибо.

— С возвращением в мир живых, Пётр Миронович, — поприветствовал я его.

В этот момент выключился и снова включился свет. Как будто кто-то щелкал выключателем. Я взмахнул палочкой накладывая на дверь Коллопортус. Долго его держать будет подозрительно, а значит надо торопиться.

— Пётр Миронович, сюда идут. Надо закругляться. Я сейчас наложу на вас заклинание повышения метаболизма. От него у вас будет жар, и вам будет плохо. Оно перестанет работать через двенадцать часов, и вам станет легче. И намного улучшится самочувствие.

— Постойте! Но у меня столько вопросов…

— Простите, но некогда. Прощайте. Порвите там их всех.

Где — там, и кого — всех, я и сам не понял, и Машерову уточнить не дал. Очередное медицинское заклинание погрузило его в беспамятство. Уже укрывая его простыней, я увидел как покраснело его лицо и дыхание стало очень частым.

Судя по рывкам, с той стороны двери не оставляют надежду открыть дверь морга, и, судя по начавшим шататься косякам, надежда эта не беспочвенна, а значит времени совсем не осталось. Я наложил на себя маглоотталкивающее, и снял чары с двери. Последний рывок был особенно сильным, и санитар, дёргавший рукоять, не удержался на ногах. Кто-то коротко похохотал. И в проём въехала каталка с телом охранника Машерова.

— Чё за херня тут творится? — услышал подозрительные звуки санитар. И, подойдя к каталке с Петром Мироновичем, приподнял простыню с лица. — Охренеть! Да он же живой!

— Чё? Да ты гонишь! — не поверил второй санитар.

— Ничего я не гоню, — возмутился первый. — Сам смотри. Дышит.

— В натуре. И красный весь, — согласился второй. — Тащи его в реанимацию!

— Ещё чего! — не согласился первый. — Вот Горский скажет — оттащу.

— Ты дебил? Здесь морг и холодно. Вот загнется, и кто виноват будет?

— Сам ты дебил! Может он не загнулся от жара, только потому, что тут холодно? А вдруг в коридоре хуже станет? Иди лучше, зови Горского сюда.

С приходом дежурного врача, началась суета. Я, до кучи, накинул на всех троих чары болтливости. Теперь все встречные были в курсе, что Машерова ещё живого отправили в морг. Время было утреннее, самое начало рабочего дня, и встречных было много.

Закончив с делами, я отправился на автовокзал. Автобус до Минска пришлось ждать пару часов, и, ещё до обеда, я был в столице Белоруссии.

Следующим пунктом моего плана, было посещение посольства Великобритании, но как оказалось, Белоруссия — всё ещё в составе СССР, и отдельного Британского посольства не имеет.

Сплюнув от досада на себя, я на такси добрался до гостиницы. Хватит с меня России. Пора дальше попутешествовать. Скорее всего я ещё вернусь сюда, но завтра утром отправлюсь в Польшу.

Ночь прошла спокойно. Персонал был вполне приветлив, и оставил о себе да и о Союзе приятное впечатление. Так, наполненный благодушием, я вышел из гостиницы, к ожидавшему меня такси.

Но, едва я открыл заднюю дверь, закинул на сиденье свой саквояж и наклонился, чтобы сесть на сиденье, как почувствовал прикосновение чего-то металлического к своей шее. По телу ударило словно электрическим током, и последнее, что я ощутил угасающим сознанием — толчок в спину.

Впрочем, без сознания я пробыл недолго, всего несколько минут. Не так-то просто надолго вырубить метаморфа. Вот только во всём теле ощущалось онемение, которое не поддавалось моим попыткам нейтрализовать его. Похоже, что оно имеет химическую природу, но способности метаморфа помогут мне и против него. Жаль, что не быстро, придется подождать минут тридцать-сорок.

Определившись со своим состоянием, я обратил внимание на окружающее. Впрочем доступен мне был только слух и зрение. Последнее в виде маленькой щелочки не до конца закрытого глаза, в поле зрения которого попадал верхний угол окна. В него я видел проплывающие мимо стены и окна домов.

— Сколько у нас времени? — услышал я вопрос водителя.

— Я зарядил на полтора-два часа, — ответил мой сосед.

— Зачем так много? Мы уже через четверть часа будем на месте.

— Надо будет ещё фотографии с Натахой сделать.

— А-а. Понял.