Мир иной

Я никогда не слыхал ни о каком Арнаутове, ни о том, что кто-то сорок пять лет назад улетел в космос… И я никогда не видел раньше моего спокойного, уравновешенного Григория Николаевича столь возбужденным. Все в нем кипело, бурлило, ликовало, каждый мускул его лица дрожал, а глаза!.. Я давно не видел людей с такими глазами: они у него сияли, смеялись и, казалось, видели нечто столь удивительное, чего никто никогда не видел…

Я приступаю сейчас к изложению необычайной истории, рассказанной мне Григорием Николаевичем в замечательное утро, когда наша советская ракета с огромной скоростью неслась к Луне. Кроме Венберга, никто не знал этой истории. Венберг никому не рассказывал ее уже сорок три года, с тех пор, как чуть не угодил в сумасшедший дом. Но я верю каждому слову милейшего Григория Николаевича. Не верю только в то, что он когда-либо встретит друзей, которых потерял сорок пять лет назад…

Подземное чудо

В начале 1913 года из Петербурга на Корякский полуостров была отправлена геологическая экспедиция. Целью экспедиции было исследование геологического строения горного плато на юго-востоке полуострова и определение возраста некоторых его пластов. Два геолога и один студент-практикант должны были, кроме того, обследовать район сопок к западу от плато и взять образцы изверженных пород на различной глубине.

Не приходится сомневаться, что в пути на Дальний Восток и на самом полуострове геологам пришлось пережить немало всяких приключений. Но настоящее повествование лучше все же начать с того знаменательного дня, когда один из участников экспедиции в район сопок, молодой геолог Андрей Гаврилович Майгин, сделал необычайное открытие, сыгравшее огромную роль в его жизни и в жизни других участников этой странной эпопеи.

Вместе с Майгиным в районе сопок был опытный геолог Клавдий Владимирович Берсеньев, а также молодой практикант, студент Петербургского университета Петя Благосветлов, сын известного химика, профессора Петра Аркадьевича Благосветлова.

С помощью ламутов геологи добрались до сопки Коронной — так в XIX веке назвали самый большой вулкан в этом районе русские переселенцы. Местное население именовало сопку Коронную «Огненной горой». Триста лет назад Огненная гора дымила и клокотала, выбрасывала тучи сернистых паров, но затем умолкла, заросла низкими, кривыми деревьями.

Об этой сопке у ламутов ходили легенды. В одной из них говорилось, что бог огня и света время от времени вылетал из недр горы и уходил на небо, но затем вновь возвращался на Огненную гору и скрывался в ее раскрытой, пылающей груди… Старики из уст в уста передавали рассказ о том, как «лучезарный бог» прилетел однажды на «большом небесном карбасе». Огненная гора заревела и раскрылась, и «лучезарный бог» ушел в глубь земли. Уже много лет он спит там, но придет время, и вновь разверзнется могучая грудь огнедышащей горы, и «бог света» на большом карбасе снова взовьется ввысь, чтобы облететь всю землю, слетать в гости к луне и к солнцу…

К подножию этой легендарной сопки и прибыли весной 1913 года трое петербургских геологов. Они выбрали живописный, удобный уголок в трех верстах от горного озера и здесь, между лесом и зарослями кустарника, поставили свои палатки. Вторая геологическая партия обосновалась на севере, у подножия Анадыря…

Геологи обследовали местность и приступили к изысканиям. Майгин с Берсеньевым проследили направление и залегание лавового потока многовековой давности. Поток был занесен позднейшими наслоениями, он залегал на различных глубинах и тянулся почти на четыреста саженей от кратера. Геологам предстояло дорыться до него и взять образцы.

Пятнадцатого мая, пока Берсеньев и студент в палатке классифицировали и укладывали коллекцию минералов, Андрей Майгин в глубокой шахте прорубался сквозь слой песчаника, закрывавший доступ к лаве. Майгину тогда только что исполнилось двадцать семь лет. Это был огромный, широкоплечий человек с фигурой гладиатора и глазами безалаберного мальчишки. В узкой наклонной шахте этому великану было тесно и неудобно. Голый до пояса, он с силой обрушивал свою кирку на ноздреватые плиты и валил себе под ноги тяжелые обломки. В воздухе висела пыль и оседала на потное тело. Прицелившись, Майгин ударил киркой по острому торчащему углу. Обвалилась еще одна глыба. Майгин легонько пристукнул по тому же месту и застыл, опустив кирку: сквозь каменную пыль блеснул луч света… В первое мгновение геолог даже не понял, что это свет. Он потянул кирку к себе, но тут же остановился.

«Что за анафема? Откуда тут свету быть, на глубине в пятьдесят аршин?..»

Он сел на корточки и разгреб щебень. Да, это был свет. Настоящий дневной свет…

«Неужели я пробился наружу?»

Геолог оглянулся: вон там светлое пятно входа, шахта идет вниз под углом… Майгин был нетерпелив.

— В чем дело? — сердито сказал он вслух и с силой всадил кирку в щель, излучающую свет.