Мир «Искателя»

Грегори приблизился и осмотрел то, что осталось от машины, кучу раскаленных, еще розовых облаков. Стоял отвратительный запах. Он определил несколько оплавленных металлических деталей. Светомет все стер, все уничтожил. Существа и технику. Он спросил себя, стоит ли идти дальше по тропе. Это становилось опасным. “Кем бы они ни были, — подумал Грегори, — эти существа вернутся”.

Он содрогнулся и со страхом подумал, что сознание могло и не возвратиться к нему до их прихода. Он представил себе одну из громадин, протягивающую к нему свой хобот.

Дальше, где-нибудь в горах, наверное, расположена метрополия, населенная тысячами этих чужаков.

Если он не хочет попасть прямо в волчье логово, надо покинуть тропу. Волчье… Секунду он искал в помрачненной памяти образ животного, носившего это имя. Но его там не было. И голову и грудь жгло пламя лихорадки, и каждый глоток ночного воздуха опалял его легкие.

Он углубился в лес, во тьму, полную стрекота насекомых, страшась звука собственных шагов и треска ломающихся ветвей.

“Боже, как хочется спать, — думал он. — С каким бы удовольствием я поспал…”

Ноги несли его сами собой. На мгновение ему показалось, что между деревьями пляшет рой огоньков. Потом все опять утонуло во мраке.

Он остановился, прислонился к дереву, и гут его вырвало. Он весь дрожал от холода. Трясущейся рукой провел он по липкому лбу, потом снова двинулся вперед и через несколько метров почувствовал, как невидимые кусты хлещут его по ногам. Листья шуршали под рукой, а шипы цеплялись за комбинезон. Он дернулся, пытаясь освободить правую ногу, и застонал от боли в бедре. Неожиданно кустарник уступил, и Грегори, не рассчитав усилия, упал. Он скатился в ложбинку, полную влажных листьев и мягкой земли.

Наполовину зарывшись в листву, он лег на спину, лицом к своду леса и провалился в сон.

Ему снилось что-то пылающее, страшное. С серого тяжелого неба рушились плавящиеся балки, и он, задыхаясь, убегал. Вначале он был на громадном корабле, потом на белой, залитой солнцем равнине. Должно быть, это было на берегу моря, ибо он слышал рокот волн и ощущал на губах вкус соли. Он лизнул свою руку и вспомнил детство. Он продолжал бежать, но теперь он бежал обнаженный по белому пляжу. Морские птицы с черными клювами летели слева от него, словно сопровождая. В ушах неумолчно грохотало море, а во рту был все тот же вкус соли.

Он проснулся, чувствуя, что задыхается.

Соль во рту оказалась его собственной кровью, смешанной с землей. Он выплюнул ее.

Рев над ним не был ревом моря. В серой туманной полумгле утра где-то над деревьями жужжала и ревела неведомая громадина. Он едва успел заметить быструю тень. Яростный ветер обрушился на ветви. Потом рев удалился и стих.

“Ужас, — подумал он. — Бредовый сон…” Теперь за ним охотилась чудовищная птица… Он встал на колени. Птица?.. А может быть, летательный аппарат?

Правая часть его тела была, как бревно, недвижное и холодное. Он пощупал грудь. К ней прилипли земля и остатки листьев. Наверное, ночью опять шел дождь. Он огляделся. Деревья неясными серыми и рыжими силуэтами выплывали из тумана, который еще окутывал подлесок. Небо, однако, светлело быстро. Угрожающее жужжание стихло, но Грегори услышал вдали странный крик, нечто вроде призыва дикого животного. И другой, в противоположной стороне.

“Боже правый!..” Он обхватил голову руками. Лоб его болел и на ощупь казался ледяным. “Я совсем один!” Он вспомнил о радио и тут же вскочил на ноги. Все тело его напряглось. Ему показалось, что сердце останавливается.

— Спокойно, — произнес он. — Прежде всего аптечка… сменить повязку… осмотреть руку.

Он торопливо обыскал карманы. Открыв аптечку, он увидел, что все было в целости.

Он сменил повязку на ноге. Одна инъекция, одна таблетка. Он глянул на руку и скривился. То, что он увидел, больше напоминало обгоревшую кору, чем человеческую кожу. Но рука все же двигалась. Он прислонился к дереву и расчетливо проделал все необходимое. Очистил рану. Присыпал антибиотиком. Снова ввел успокаивающее.

Грегори спрятал аптечку, проглотил питательную таблетку, убедился, что светомет висит на поясе. И снова двинулся в путь. Он должен был разыскать рацию, вернуться на тропу, невзирая на опасность.

“Девять капсул, — думал он, рассеянно глядя на свои сапоги, загребавшие листья и землю. — Остается девять капсул… Надо их вызвать. И еще корабль… Может быть, он ответит…”

Ему пришла в голову мысль, которая на несколько секунд возродила надежду. Могло статься, что корабль покинула только его капсула. Тогда только он, Грегуар Грегори, оказался потерянным в этом чужом лесу, а экспедиция уже основывала колонию…

Но до сих пор ни одна из капсул не ответила. Ни одна из первых двадцати. Даже если они остались в своих стальных колыбелях на борту корабля, они должны были ответить. И сигнал маяка его капсулы был бы уже засечен.

Он двигался вперед лишь благодаря левой ноге: правая тащилась за ней, безжизненная, холодная. Правда, он уже не чувствовал жара лихорадки.