Мир истории. Начальные века русской истории

Эти ограничения особенно явственны при сопоставлении Краткой Правды XI века с Пространной Правдой XII века, где варяги уже уравнены с остальными людьми. Только в отношении варягов и колбягов закон предусматривает штраф за укрывательство чужого челядина. Особенно важно отметить, что в подробном списке лиц, жизнь которых охраняется древним обычаем кровной мести или высоким штрафом в 40 гривен, есть все слои городского населения, указаны даже приезжие киевляне, но нет ни варягов, ни колбягов, хотя эти чужеземцы и владели домами в Новгороде.

Самое начало Ярославовой Правды как бы возвращает нас к той злополучной ночи, когда возмущенные горожане мстили варягам на «Поромони дворе». Русская Правда узаконивает право на кровную месть:

«Убьеть муж мужа — то мьстить брату (за) брата, или сынови (за) отца, любо отцю (за) сына, или братучаду, любо сестрину сынови (племянникам. — Б.Р.). Аще не будеть кто мьстя, то 40 гривен за голову; аще будеть русин, любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник, аще изгой будеть, любо Словении, то 40 гривен положити за нь».

Предполагая обороняться в Новгороде от киевских отцовских дружин, Ярослав заигрывал с наемными отрядами варягов, и не только не унимал их, но даже зверски наказал новгородцев, творивших самовольный суд. Письмо княжны Предславы изменило все — перед Ярославом открылась возможность вмешаться в начавшиеся усобицы: менялась роль варягов и отношение к ним Ярослава. Теперь наемники должны были сами стремиться идти в поход на Киев, где они надеялись на богатую добычу. Но Ярослав не мог отважиться на борьбу с коварным полувизантийцем Святополком всего лишь с одной тысячей воинов и к тому же наемных, которые в решительный момент могли продать себя дороже другому князю или, достаточно награбив, уйти домой, «за море».

В этих условиях Ярославу следовало опереться на какое-то более надежное войско. Единственной возможностью был союз с Новгородом, с его боярством и даже простыми людьми, а для этого нужно было дать какие-то гарантии, оградить статьями княжего закона всех новгородцев от бесчинства варяжских дружин Эймунда или иного конунга, которого судьба занесет в Новгород. Так появился Устав Ярослава — Древнейшая Русская Правда, восемнадцать статей которой защищали жизнь, честь и имущество новгородских мужей и простых словен от бесцеремонных посягательств варягов, нанятых для участия в усобицах.

Частная инструкция о разборе драк и столкновений в Новгороде не ставила, разумеется, своей задачей всеобъемлющий охват всех сторон социальной жизни города и всей Русской земли. Она по самому своему замыслу была очень ограниченной тематически и совершенно не входила (да и не должна была входить) во взаимоотношения господина и холопов, господина и крестьян и т. д. Лишь случайно в связи с основной темой об уличных столкновениях упомянут подравшийся холоп, прячущийся в хоромах своего господина.

Поэтому глубоко не правы те буржуазные историки, которые рассматривали эту Древнейшую Русскую Правду 1015 года как первый свод законов, будто бы отражавший всю полноту тогдашней жизни. Из того факта, что этот юридический документ ничего не говорит о сельском хозяйстве, о формах феодальной зависимости крестьян, о смердах и закупах, делался совершенно нелогичный вывод: раз закон обо всем этом молчит, то, значит, и в реальной жизни таких явлений не было.

Устав Ярослава не был первым законодательным актом. Уже в договорах с Византией 911 и 914 годов есть ссылки на «закон русский», и вполне возможно, что статьи Русской Правды о челядине восходят к этому не дошедшему до нас древнему закону, где применялась та же терминология. Многое в Русской Правде опиралось на обычное неписаное право. Созданный в конкретных исторических условиях 1015 года Устав Ярослава оказался вполне применим ко всем вообще случаям уличных побоищ, столь обычных в средневековых городах, и просуществовал несколько веков, входя в сборники других княжеских законов XI–XII веков.

Русская Правда является драгоценнейшим источником по истории феодальных отношений Киевской Руси. Под этим названием скрывается целый комплекс юридических документов XI–XII веков, отразивший сложность русской социальной жизни и ее эволюцию. Русская Правда была объектом самого пристального внимания историков, начиная с В. Н. Татищева (1730-е годы) и кончая такими крупными советскими историками, как Б. Д. Греков, С. В. Юшков, М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин.

Сложный комплекс законов, объединяемый названием «Русская Правда», расчленяется благодаря усилиям ученых следующим образом:

1. «Древнейшая Правда», или «Правда Ярослава», 1015–1016 годы.