Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках

Управившись с Новгородом и начав сближение с Менгли-Гиреем, Иван Васильевич счел возможным нарушить свои обещания хану Ахмату. Дани ему не послал, уклонялся от выражения покорности. Хан Ахмат понял, что Русь окончательно ускользает из-под какой-либо даже относительной зависимости от Большой Орды. Опасен был для него и союз Москвы с Крымом.

Ахмат, а с ним и Казимир начали подготовку большого нашествия на Москву и, конечно же, поспешили заручиться союзом с противниками великокняжеской власти внутри Московского государства. Сепаратистским силам в Московском государстве предоставлялась возможность дать последний бой единодержавию великокняжеской власти.

Мы никогда не узнаем, сразу ли Иван Васильевич получил известия о всем объеме заговора против него или полная картина деятельности внутренних враждебных сил предстала уже в момент дознания. Некоторые намеки на то, что у него не все благополучно в семье, имелись и ранее. Опять, как это было в годы феодальной усобицы, поднялись на единовластие великого князя его родные братья. И опять, как и во все времена ордынского соседства, действия хана Большой Орды и княжеских братьев подозрительно совпали.

Конец ордынского ига

Духовная грамота великого князя Василия Васильевича Темного в длинной череде завещаний московских князей довершила постепенное слияние их московской вотчины со всей территорией великого княжения. Государство стало как бы собственностью великого князя. Уже не княжеский род совместно владел землей, а один-единственный из всего рода.

Старший сын, Иван Васильевич, получил по благословению отца «отчину» — великое княжение. Территория великого княжения слита воедино с «уделом» великого князя. Это уже не удел, а собственность на государство.

«Уделы» даны и братьям Ивана: Юрию, Андрею большому, Борису и Андрею меньшому. По завещанию это довольно значительные земельные и городские владения, но и взятые все вместе четыре удела несравнимы с тем, что получил великий князь.

В 1472 году умер Юрий Васильевич бездетным. По старому порядку княжеского права его вымороченный удел — Дмитров, Можайск, Медынь и Серпухов и ряд волостей — мог быть поделен поровну между братьями. Юрий в своей духовной сделал душеприказчиками свою мать и Ивана Васильевича. Движимое имущество поделил между родственниками, церквами и монастырями. Об уделе в завещании не помянул.

Великий князь присоединил его удел к своим владениям, ничем не оделив других трех братьев. Братья высказали обиду. Иван помирился с ними незначительными подачками.

Следом за этой обидой пришла другая. Издавна бояре имели право перехода на службу от одного удельного князя к другому, а удельные князья имели право принимать на службу перешедших. Иван Васильевич, поставив своих братьев в полную от себя зависимость, фактически сломал право перехода, хотя никаким особым государственным актом это не закрепил.

Словом, к моменту обострения политической обстановки, в канун подготовляемого ханом Ахматом нашествия на Русь, братья великого князя были готовы к переговорам с врагами великого князя. Правда, конфликт еще не вышел наружу.

Во второй половине 1478 года великому князю дали знать из Новгорода, что многие новгородцы пересылаются с Орденом и с королем Казимиром, призывая их на помощь в борьбе с Москвой. Казимир, в свою очередь, звал на Русь хана Ахмата и обратился к папе с просьбой помочь против Москвы. Папа назначил сбор средств со всех церковных владений в Польше и Литве.

Времени урезонивать новгородцев не оставалось. Иван Васильевич поднял наскоро тысячу всадников и, повелев сыну набирать войска и спешить к Новгороду.

28 октября выступил в поход.

Не вступая в переговоры, Иван Васильевич поставил против городских стен пушки и велел обстреливать город. Новгородцы попытались было завязать переговоры и запросили для послов «опасных грамот». Но они забыли, что Новгород отныне владение великого князя, а не равноправное государство. Иван Васильевич ответил: «Я сам опас для невиновных и государь ваш; отворите ворота: когда войду в город, невинных ничем не оскорблю».

Обстрел города продолжался. Противной стороне держаться было нечем. Ворота отворились, и навстречу великому князю вышли владыка Феофил, а с ним посадник и тысяцкий, упраздненные последним соглашением с великим князем.

Иван Васильевич благословился у архиепископа и объявил так, чтобы слышали и в народе: «Я, государь ваш, даю мир всем невинным, не бойтесь ничего!» По обычаю прошел в святую Софию, а затем в дом нового посадника Ефима Медведева. Тут же, до вечера, были схвачены 50 человек по обвинению в связях с королем Казимиром и срочно пытаны.

Раскрылась картина широкого заговора. На пытке выдали как участника заговора, даже как одного из главных действующих лиц архиепископа Феофила. Иван Васильевич, конечно же, помнил, с какой настойчивостью новгородский владыка испрашивал милости Борецким.