Мир итальянской оперы

Родриго, пораженный до глубины души, горько спрашивает, какие же основания есть у инфанта, чтобы сомневаться в его верности. Карлос, раскаиваясь, передает Позе компрометирующие бумаги. Тема дружбы из первого действия сопровождает уход Карлоса и Позы. Этот возбужденный маленький диалог должен звучать волнующе; он требует обилия различных красок, нюансов - недоверие, удивление, разочарование, отчаяние и, наконец, снова торжество дружбы.

Вторая картина второго действия открывается на большой площади перед собором Аточской Богоматери. Обычно в этой картине побеждает склонность режиссеров к "вампирским" эффектам - здесь потоками льется кровь, зрителям демонстрируются всякие ужасы. Казнят еретиков, фанатики истязают свою плоть, шествуют монахи Инквизиции - к этому набору можно добавить все что угодно. На сцене царит зрелищная "преувеличенность". Но, во имя всего святого, проявите хоть какую-то умеренность, постарайтесь не спровоцировать комических эффектов и учтите, что у зрителя может возникнуть просто отвращение ко всем этим ужасам.

Я часто спрашиваю себя - и, мне кажется, любой порядочный человек задает себе такой вопрос, - как на нашей грешной земле женщины и дети, во главе с самим монархом, могли взирать на столь ужасные и отталкивающие зрелища, не теряя сознания, не сходя с ума? Да разве подобное свойственно только тем далеким временам? Жестокость присуща всем векам. А сегодня телевидение приучает нас к жестокости даже в наших собственных домах...

Король выходит из собора, чтобы присоединиться к процессии. В этот момент приближается депутация фламандцев. Они падают перед Филиппом на колени, умоляя дать свободу их несчастной стране. Шесть мужских голосов поют прекраснейшую мелодию. С ними Дон Карлос; он восстает против отказа короля помочь Фландрии: "Мой король! При дворе жить без цели в час, когда силы души, разум и воля созрели?"

Этих слов достаточно, чтобы глаза короля засверкали от гнева. Но гораздо хуже то, что происходит дальше: возбужденный Карлос обнажает шпагу и провозглашает себя защитником фламандского народа.

Всеобщее замешательство. "С угрозой королю он шпагу обнажил!" Это неслыханно, это мятеж. Однако никто не осмеливается вмешаться, и Филипп сам обнажает шпагу, чтобы разоружить сына. Страшный момент! У меня до сих пор перед глазами Борис в роли Филиппа, скрестивший шпагу с молодым, красивым Корелли, который исполнял партию Карлоса. Я вижу яростные взгляды, которыми они обмениваются. И тут я, Родриго, быстро выхожу вперед, чтобы предотвратить серьезный скандал. Вспоминая эту бурную сцену, я всегда спрашиваю себя, что же это было? Исходила ли какая-то особая магия от сценического действия, которая так влияла на них, или, может быть, личные недобрые чувства делали столь реалистичной их схватку?

В конце концов, если верно второе предположение, все эти небольшие театральные инциденты проходят, как летняя гроза. Поза восстанавливает порядок при помощи четырех, написанных здесь весьма кстати, ми-бемолей - мощных и очень действенных. Затем он спокойно разоружает инфанта, и за эту услугу король тут же дарует ему титул герцога. Но, увы. Поза теряет друга, который не в состоянии понять, что Родриго спас его.

Инфант, постепенно осознавая случившееся, в удрученном состоянии уходит со сцены; его уход сопровождает тема дружбы, которая звучит мягко, в миноре. В то же самое время сквозь толпу приверженцев короля бредут на казнь несчастные осужденные, безропотно предающиеся в руки безжалостной судьбе, а Голос с неба провожает их удивительной, чистой мелодией.

В следующем акте мы видим короля в кабинете, Филипп погружен в тягостные размышления. Править страной становится все труднее, особенно теперь, когда либеральные идеи Позы начали проникать в головы подданных и, может быть, даже в его собственную душу. Короля терзают думы о судьбе сына, сердце его переполняет горечь из-за неудавшегося брака. В знаменитой арии "Нет, не любила меня" Филипп выражает боль и тревогу, он думает о будущем, о смерти, и эти мысли приносят ему некоторое облегчение.

Чтобы подчеркнуть глубоко интимные, полные боли размышления короля, требуется умелое владение mezza voce. Здесь также необходимо настоящее legato, надо предоставить голосу возможность "разрастаться" с большой силой в знаменитом andante mosso cantabile, в длинных фразах, перемежающихся выразительными паузами, в возбужденном stringendo. Будьте осторожны, исполняя триоли в начале арии "Нет, не любила меня"; как правило, мы их почти не слышим. В целом эта сцена написана мощно, вдохновенно. Арию Филиппа любят петь все певцы, но лишь единицы исполняют ее по-настоящему хорошо.