Мир итальянской оперы

Сам по себе это лишь воздух, колеблющий голосовые связки. Но разум и сердце наделяют его красотой, превращают его в искусство, где заключены все чувства человеческие; тогда это уже поистине дар божий, который, как все божьи дары, обременяет владеющего им великой ответственностью.

Какова ваша собственная заслуга в том, что у вас миловидное лицо или могучие мускулы, острый ум или прекрасный голос? Вопрос в том, как вы будете обращаться с этим даром. Растратите его? Будете нещадно эксплуатировать в угоду собственным амбициям? Оставите втуне, дадите увянуть? Или, быть может, смиренно, ревностно, с любовью и знанием дела попробуете достичь в нем совершенства на радость другим, да и себе тоже?

Итак, предположим, у вас незаурядный голос; и это не просто ваши иллюзии: так же считает человек знающий и авторитетный. Последнее, кстати, необходимо: пусть все ваше семейство вместе с вами убеждено, что вы ничуть не хуже тех, кто появлялся когда-нибудь на театральных подмостках, — сие еще ничего не значит. Может статься, это и так, но просто теория вероятности против.

Прежде чем на вас и ваших родных обрушатся расходы, волнения, разочарования, осознайте ясно следующее: сам по себе голос — это еще не все. К тому же — быть может, вам будет не по душе столь циничная практичность — разумный человек всегда должен оставлять для себя возможность отступить с почетом на заранее подготовленные позиции в том случае, если все выйдет отнюдь не так, как рассчитывал вначале.

Поэтому необходимо оценить со всею строгостью свои способности. Без чего певец не может обойтись? Ему необходимо могучее здоровье, крепкие нервы, природное музыкальное чутье, гибкий голос, первоклассное чувство ритма, умение держаться на сцене, но прежде всего — скромность, ведь только по-настоящему скромный человек сможет учиться на собственных ошибках, а их будет у вас предостаточно.

Опасайтесь никому не известных учителей с их набором хитроумных приемов. Поверьте, что, если бы секрет be1 сапtо состоял только в том, чтобы пролежать на спине столько-то часов, зажав в зубах зубочистку, кто-нибудь уже давным-давно разгадал бы его. Положитесь на свою наблюдательность, свой ум, свое упорство и запомните, что любое важное решение вы должны всегда принимать сами.

Берегите силы, как это делают спортсмены. Пусть каждая минута вашей жизни послужит достижению заветной цели: проникнуть в мир оперы. Но не сосредоточивайтесь только на этом, не становитесь фанатиком. И ни в коем случае не зазнавайтесь. Вам просто повезло от рождения, а везение надо еще оправдать.

Но вот вам удалось попасть наконец в этот мир: вы на первой ступеньке длинной лестницы. Никогда не пренебрегайте той первой, маленькой ролью, которая вам досталась. Пусть это всего строчка или полстрочки, тем не менее прочтите либретто целиком. Хорошенько поразмыслите над судьбой вашего маленького персонажа, ведь он или она жили и до того, как появиться на сцене, и (если только на сцене не убьют — в опере всегда этим рискуешь) будут жить после того, как уйдут с нее.

Не старайтесь придать своему герою большую значимость вопреки замыслу композитора или либреттиста: не в этом состоит ваша задача. А состоит она в том, чтобы до конца разобраться в характере вашего героя: так, что, встреться он вам на улице, вы сразу узнаете его. Для этого вначале мысленно нарисуйте для себя точный, правдоподобный его портрет. Это вам очень поможет в дальнейшем. Люди не бывают просто смешными или трогательными, благородными или подлыми. Ризничий в «Тоске» забавен по-своему, а Мелитон в «Силе судьбы» — по-своему. Что значит «по-своему»? Разберитесь в этом сами — вот вам и упражнение для начала.

Если какая-то отдельная фраза кажется вам особенно трудной, непременно постарайтесь отыскать причину этого. Чаще всего дело в том, что вы полностью сосредоточиваетесь именно на этом трудном месте, а потому небрежно берете предыдущие ноты. Вот, например, ария Рудольфа в первом действии «Богемы»; там жуткое верхнее до кажется совсем уж высоким, выше, чем на самом деле, а потому очень хочется ужесточить, форсировать звук. Но тогда происходит вот что: вы открываете рот слишком широко, челюсть идет вниз, а горло при этом зажато, звук оборван.

Чтобы «златой наде-е-ежде» вышло у вас кругло, спокойно, в начале фразы расслабьтесь и начните потихоньку подымать звук вверх от «но их я не желаю», легко возьмите «и вновь отдаюсь, как прежде» — теперь вы уже готовы к тому самому верхнему до.

Есть еще одна ловушка, в которую попадаются неопытные певцы: для них кажется естественным начинать pianissimо (например, в арии Неморино из «Любовного напитка») на очень слабом звучании. Тут же возникает неуверенность: нельзя ни приглушить звук еще больше, ни тем более усилить его — для этого у голоса просто-напросто нет возможностей. Потому голос начинает дрожать. Избежать этого очень легко: вначале надо как раз выдать настоящий, хороший, наполненный звук, а уж потом при первой возможности ослабить его, но только количественно, а качество его и полноту сохранить, добавив дыхания.