Мир юных

На пороге стоит девушка со светлыми косичками и неожиданно ангельским лицом. На голове венок из ромашек, на шее цепочка с подвеской, ниже – мешковатый медицинский костюм с подкатанными рукавами, весь в брызгах запекшейся крови.

Блондинка улыбается, впускает нас за дверь и ведет мимо пустых загонов, клеток и металлических дверей. Где-то играет песня – приятная джазовая импровизация, печальный тягучий голос, который не вяжется с окружающей кровавой серостью.

Мы идем и идем, музыка все громче. Наконец она взрывается ярким перебором, проникает в каждую клеточку, заглушает мысли. За коридором – большое помещение. Длинные ряды столов, на них оборудование, штативы с пробирками. Над дальним столом кто-то склонился.

Человек кивает в такт музыке. Он закупорен в голубой костюм из плотной резины, на спине – похожая на короб сумка.

Незнакомец перестает кивать и поднимает голову, будто почувствовав чужой взгляд. Музыка замолкает, сменяясь тихим шипением.

Он медленно, не спеша поворачивает голову в нашу сторону, и я невольно пячусь.

Его лицо скрывает пятнистое, исцарапанное стекло – часть резинового костюма. В стекле отражается свет ламп, свисающих с потолка на скрученных проводах, и разглядеть, кто внутри, невозможно.

Человек выпрямляется, поднимает руки, нащупывает застежку гермошлема и тянет за нее.

Меня вдруг прошибает пот: сейчас то, что находится внутри костюма, вырвется наружу и всех нас заразит.

Раздается шипение, незнакомец высвобождает голову из шлема. Наконец я его вижу.

Редкие желтоватые волосы, прямой нос, бесцветные глаза. На тонкой, почти прозрачной коже – россыпь прыщей и пятен. Колючая щетина выбрита кусками.

Невообразимое лицо.

Лицо сорокалетнего – или даже старше – мужчины.

Лицо Старика.

Донна ахает. Я сжимаю ей руку. Питер бормочет что-то сквозь зубы и крестится.

Старик улыбается. Перекошенная гримаса, тонкие пятнистые губы, желтые зубы.

– Приветствую, – говорит он. – Вы как раз вовремя.

Голос странный, чересчур высокий.

У меня язык отнялся. Пока все молчат, Старик жадно пьет воду из большой пластиковой бутылки.

– Для чего вовремя? – наконец отмираю я.

– Мы кого-нибудь потеряли? – спрашивает он у парня, который бил меня по лицу.

– Да. Кевина, – бесстрастно отвечает тот.

Старик выглядит потрясенным. В замешательстве качает головой. Руки у него дрожат.

– Они на нас напали, – вклиниваюсь я. – Захватили судно. Убили нашего друга.

– Ничего, – говорит Старик. – Ничего. Он погиб не напрасно.

– Кто вы?! – восклицает Донна. – Как выжили?

– Спасибо химии. Но я, увы, не исцелился. Всего лишь получил отсрочку. – Он делает еще один большой глоток воды.

– Так это вы? В городе?

– Время от времени я вынужден туда выбираться. Нужны запасы, техника. Но… Давайте-ка сначала вас устроим. – Старик улыбается. – Всему свое время.

И нас ведут назад, мимо зараженного трупа в коридоре.

* * *

Заходим в большое помещение, разделенное на стойла при помощи металлических решеток высотой до пояса. Здесь, наверное, когда-то держали овец или свиней. Нас приковывают к прутьям толстыми цепями. Голые облупленные стены шелушатся. В воздухе застарелый запах экскрементов. Бесчисленные навозные пятна въелись в землю, изгадили все кругом. На стенах корявыми буквами нацарапано множество имен – разными руками. Везде, куда может дотянуться человек, – немые письменные свидетельства. Единственное, что осталось от пленников, сидевших здесь до нас.

Мне становится страшно. Стараюсь этого не показывать, но Донна озвучивает мои мысли.

– Нас убьют.

– Не убьют, – возражаю я.

– По-моему, этого и следовало ожидать, – сообщает Умник.

Тишина. Перевариваем.

– То есть? – не выдерживает Донна.

– Похоже на действующую лабораторию, – пожимает плечами Ум.

– Ага, действующая лаборатория, где проводят эксперименты на людях! – возмущается Питер.

Умник вновь пожимает плечами. Делать это неудобно – одна его рука прикована наручниками на уровне головы.

– Испытания на людях – завершающая стадия исследований, – объявляет он. – Это хорошо.

– Чувак, ты совсем того, – говорит Кэт.

– Мотать отсюда надо, мать вашу, – ругается Капитан. – Тео, ты живой?

– Что со мной сделается. – Лицо Тео заплыло, губы окровавлены.

– Умотаешь тут, как же, – усмехается Кэт. – Ребятки вооружены до зубов. И вообще, они чокнутые. Вы глаза их видели?

– Зрачки расширены, – кивает Умник. – Старик держит их на наркотиках.

В замке поворачивается ключ, входит голубоглазый парень с бусинами в волосах. Вместе с ним другие островитяне. У них наши вещи. Футболки, оружие, медвежонок, которого Донна стащила из библиотеки. У одного в руках «айфон» – тоже, наверное, Донны. Камера включена.

– Я снимаю шоу, – заявляет Голубоглазый. – «Лабораторные крысы» называется.

Когда до островитян доходит, они прыскают.

– Кто хочет стать первым участником?

Мы молчим.

– Да ладно вам. Мне что, самому выбрать? – Он так и светится от счастья.

– Я. Я пойду, – ни с того ни с сего брякаю я.

Донна дергается в мою сторону, я опускаю глаза.

– Не надо, – просит она. – Не надо!

Несмотря на ужас, выдавливаю улыбку.

– Я не пропаду.

– Нет! Не ходи!

Беру ее за руку.

– До скорого.