Мир клятв и королей

– Невероятно, – со вздохом, полным искреннего восхищения, сказала Шерая. – Всё происходит намного быстрее, чем я думала. Это невероятно!

– Насколько быстро? – казалось, Гилберт всерьёз забеспокоился, в то время как серые глаза Шераи удивительным образом стали ярче.

– Она начинает чувствовать присутствие сакрификиума, – с тем же придыханием ответила женщина.

– Ничего я не чувствую, – упрямо заявила Пайпер.

«Я здесь, – мгновенно взбунтовался голос в её голове. – 

Я здесь, но ты не должна говорить им об этом, иначе они убьют тебя».

Пайпер вздрогнула. Она не видела в лицах своих собеседников ни намёка на жестокость или агрессию, но не могла быть уверена в этом на все сто процентов. С другой стороны, она не могла доверять голосу в своей голове – была велика вероятность, что он был лишь плодом её разбушевавшейся фантазии. Пайпер ещё не определилась со своим отношением к услышанному и увиденному, и потому решила, что будет в равной мере держаться и с невольными собеседниками, и с голосом в голове (что тут же заставило её вздрогнуть ещё раз).

«Нам рано погибать, – продолжал шептать голос, вынуждая Пайпер следить за тем, как на неё смотрят. Заметят ли они, что с ней что-то не так, или они всё ещё пребывают в эйфории от того, что нашли какого-то там сальватора? – Не говори им, что я здесь. Доверяй только мне и никому больше».

Пайпер не знала, как сформулировать вопрос в своей голове так, чтобы он добрался до её невидимого собеседника, ведь она всегда спрашивала только себя, и это было чем-то нормальным, как вдруг голос ответил, будто ей и не нужно было превращать мысли в более чёткий вопрос:

«Я твой друг

».

Пайпер не была в этом уверена.

«Я знаю, как спасти нас».

И хотя Пайпер знала, что её действительно нужно спасать, ей не понравилось, как голос об этом сообщил. «Нас», будто бы у него была плоть, которую Пайпер должна была непременно спасти.

«У меня нет плоти, – Пайпер едва ли не зарычала, когда голос вновь отреагировал на её размышления, – но мне она не нужна. Плоть есть у другого».

– Думаю, нам нужно поговорить, – вдруг произнёс Джонатан, нарушив затянувшееся молчание. Он посмотрел на Гилберта, уже готового начать обсуждение, и добавил: – Только мне и Пайпер.

В глазах Гилберта что-то изменилось. Он выглядел уверенным и наверняка знал, что от него требуют, но слова Джонатана будто выбили его из колеи. Гилберт смотрел на них, как на незнакомцев, которых не хотел узнавать и понимать – словно он принял тот факт, что у них могут быть темы для разговора, которые поймут только они.

– Не забывай про собрание, Джонатан, – рассеяно бросил Гилберт, даже не посмотрев на мужчину. Он пальцем поманил за собой Шераю, а та, поднявшись на ноги и проходя мимо Кита, за плечо утащила его за собой. Кит возмущался, что-то говоря про то, что «его толком не представили», но быстро успокоился, стоило ему оказаться за пределами столовой.

Джонатан присел ближе к ней. Тишина давила на Пайпер сильнее, чем она могла выдержать. Ей казалось, что стоит ей остаться один на один с дядей, как всё наладится – он расскажет ей то, что она должна знать, она спросит его о том, что вчера произошло. Пайпер действительно надеялась, что Джонатан одним только присутствием способен решить все проблемы, свалившиеся на их головы.

Но он выглядел таким потерянным. Слегка кудрявые каштановые волосы, которые он всегда старался укладывать в аккуратную причёску, были взлохмачены. На лице прорезались новые морщинки, а темные круги под глазами говорили о том, что Джонатан спит меньше, чем полагается человеку. Чёрные брюки и рубашка была мятыми, пуговица на воротнике рубашки не застёгнута – раньше Джонатан терпеть не мог такого безобразия. И его взгляд – Пайпер была готова поклясться, что раньше её дядя никогда не был таким грустным и бессильным. Он всегда сиял, всегда приносил в дом Сандерсонов настоящий праздничный дух, даже несмотря на то, что он был в плохих отношениях со своим братом. Его слова и идеи – то, что Пайпер, Лео и Эйс впитывали с самого раннего детства, потому что знали, что никто, кроме родителей, и никогда не скажет им чего-то более искреннего и любящего.

Однако Джонатан уже не был похож на вчерашнюю версию себя, хотя это казалось Пайпер нереальным. Как он мог так измениться всего за одну ночь, за утро, за их не слишком длинный разговор?

– Тебе следует позвонить, – сказал Джонатан, протягивая ей свой телефон. Пайпер с непониманием посмотрела на него. – Прежде чем я продолжу, я хочу, чтобы ты позвонила.

– Кому?

– Родителям, – пожав плечами, ответил Джонатан. – Позвони своему отцу. Но учти: тебе не понравится то, что ты услышишь.

– А вот с этим я сама как-нибудь разберусь, – пробормотала Пайпер, беря телефон.

– Ох, какое недоразумение, – со вздохом продолжил Джонатан. – Забыл сказать, что у меня нет номера твоего отца.