Мир книги. С древнейших времен до начала XX века

«И хотя тебе от всего сего довольно известно есть, что профессоры время свое к расширению наук добре и честне употребили, но еще опасаемся, да не речеши: бог весть, что сие все между собою смешано? Не буди нетерпеливым, любезный читатель, хотя сия вещь тебе и не весьма понятна. Прародители наши сего такожде не знали; дождешися оныя радости, что чада твоя со временем не точию тебе оное изъяснят, но и сами помощию божиею, может быть, такие же плоды принесут».

Слова оказались пророческими.

Часть пятая, рассказывающая об изобретениях, которые помогли книге сделаться произведением высокого искусства

«Руководство по типографскому делу» Н. С. Фурнье, титульный лист которого изображен в верхней части страницы, сыграл значительную роль в совершенствовании искусства печатной книги. Литография, изобретенная А. Зенефельдеромв конце XVIII в., позволила значительно облегчить и удешевить процесс иллюстрирования. Перед вами - первый литографский станок.

От Ньютона до Лавуазье и от Беркли до Канта

Восемнадцатый век многолик и многогранен. Библиофилы следующего столетия увлекались коллекционированием книги XVIII в. Изящные томики хранили в тщательно запертых шкафах и показывали только самым близким друзьям. Иллюстрации этих книг - маленькие шедевры гравюры на меди - фривольны и откровенны; фривольность иногда пересекает зыбкую и расплывчатую границу между «галантной» эротикой и прямолинейной порнографией.

О книге XVIII столетия нельзя, однако, судить лишь по собраниям эстетствующих библиофилов. На полках книжных лавок тех лет мы нашли бы произведения основоположников немецкой классической философии, шедевры классической драматургии и поэзии, труды французских просветителей, работы крупных ученых. Это и капитальные монографии, и боевая публицистика, и увлекательные романы, и вдохновенные поэмы…

Нам уже приходилось путешествовать по полкам книжных магазинов различных времен. Совершим такое путешествие и сейчас.

Рубеж XVII и XVIII столетий озарил гений Исаака Ньютона. «Математические начала натуральной философии», вышедшие в свет в 1687 г., и «Оптика», опубликованная в 1704 г., определили пути развития классической физики почти па 20(1 лет.

Примерно век спустя, в 1799 - 1825 гг., Пьер Симон Лаплас (1749 - 1827) издал пятитомный «Трактат о небесной механике», который современники назвали «вторым изданием ньютоновых Начал». Лаплас сделал значительный шаг в изучении Солнечной системы, но авторитет великого английского ученого все еще был непререкаем.

Ньютон был не только физиком. Он ставил химические эксперименты, интересовался философскими проблемами, проводил астрономические наблюдения. Друг ученого Эдмунд Г аллей (1656 - 1742), давший деньги Ньютону для опубликования «Математических начал», в 1705 г. выпустил в Лондоне книгу «Синопсис астрономии комет». На основе теории Ньютона он вычислил орбиты движения этих небес… тел и доказал, что они периодически возвращаются к Земле. Самой известной из них была та, которую впоследствии назвали кометой Галлея. Астроном наблюдал ее в 1682 г. и предсказал, что она вновь появится в 1758 г. Это блестяще подтвердилось. Комета Галлея придет на свидание с Землей еще раз в те дни, когда наша книга выйдет в свет - в 1986 г.

До XVIII в. наука во многом была коллекционированием фактов и экспериментов. За предшествующие столетия их накопилось великое множество. Количество, как известно, переходит в качество. Настала пора систематизации. Добытые наукой факты нужно было разложить по полочкам, выявить закономерности их сочетания и появления, которые ранее казались случайными.

В 1735 г. 28-летний швед Карл Линней (1707 - 1778) выпустил в Лейдене книгу «Система природы», в которой с гениальной простотой изложил классификацию растительного мира. Но мир этот он трактовал как нечто застывшее, неизменное. С ним не согласился Жорж Луи Леклерк Бюффон (1707 - 1788). Его взгляды изложены в колоссальном, превосходно иллюстрированном 44-томном труде «Естественная история», который выходил в Париже с 1744 по 1785 г.

XVIII столетие еще могло себе позволить такую «роскошь», как многотомная монография! Грядущие века, и особенно XX, приучили ученых к лаконичному изложению своих мыслей.