Мир, которого хотели и который ненавидели

К 7 ноября военно-политическая обстановка для Советской власти стала более благоприятной. И в ночь с 7 на 8 (с 20 на 21) ноября верховному главнокомандующему генералу Н. Н. Духонину по прямому проводу и по радио направляется предписание приступить к переговорам о перемирии⁶². Его подписали Ленин, Троцкий, Крыленко⁶³. «Сейчас, когда Советская власть утвердилась во всех важнейших пунктах страны,— говорилось в документе,— Совет Народных Комиссаров считает необходимым безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами в враждебных действиях. Соответственное извещение послано Народным Комиссаром по Иностранным Делам всем полномочным представителям союзных стран в Петрограде»⁶⁴. СНК поручал генералу Духонину «тотчас же по получении настоящего извещения обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров»⁶⁵. Более того, ведение этих предварительных переговоров Совет Народных Комиссаров возлагал на генерала Духонина, приказывая ему «непрерывно докладывать Совету по прямому проводу» о ходе переговоров с представителями неприятельских армий и «подписать акт перемирия только с предварительного согласия» Советского правительства ⁶⁶.

Конечно, особого доверия к генералу Духонину Советская власть не могла иметь. Для этого, мягко говоря, были веские основания. Тем не менее, наделяя его огромными полномочиями в вопросах ведения переговоров

о перемирии, она давала Духонину последний шанс послужить родине и народу. 8(21) ноября днем Ленин присутствует на заседании ВЦИК, где обсуждается и вопрос о мероприятиях Советского правительства в области внешней политики⁶⁷. Ответа к этому времени от Духонина еще не было.

Докладывал Троцкий, сообщивший, что 8 ноября послам союзных держав за его подписью разосланы ноты. К нотам прилагался Декрет о мире, который предлагалось рассматривать как «формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров»⁶⁸. Союзные державы уведомлялись также о том, что с аналогичным предложением Советское правительство обратилось «одновременно ко всем воюющим народам и их правительствам»⁶⁹. Поздно вечером Ленин участвует в совещании делегатов! с фронта, на котором Н. В. Крыленко информирует их о мерах, принятых Советским правительством для заключения перемирия с Германией⁷⁰. Ответ от Духонина по-прежнему не поступал.

Уже в ночь с 8 на 9 (с 21 на 22) ноября с участием Ленина проходит совещание правительства и Военнореволюционного комитета. Духонин в ставке продолжает молчать.

И тогда на заседании СНК и ВРК принимается решение уполномочить В. И. Ленина , И. В. Сталина и Н. В. Крыленко провести переговоры по прямому проводу с Н. Н. Духониным для выяснения причин невыполнения последним предписания Советского правительства⁷¹. В 2 часа ночи 9 ноября Ленин, Сталин и Крыленко приезжают в штаб Петроградского военного округа⁷². В результате переговоров, которые велись от лица Н. В. Крыленко, выяснилось следующее.

Ставка получила предписание СНК немедленно открыть переговоры о перемирии — 8 ноября в 5 часов 5 минут утра⁷³. Из разговора стало ясно, что молчание ставки в течение суток было умышленным и явилось прямым саботажем важнейшего распоряжения Советской власти, которое касалось судеб страны и народа⁷⁴. Разговор с Духониным продолжался два с половиной часа — до четырех с половиной утра 9 ноября, и в течение всего этого времени генерал уклонялся от объяснения своего поведения, а когда ему в категорической форме было предложено «вступить немедленно в формальные переговоры о перемирии», отказался подчиниться *. По поручению СНК Крыленко тут же заявил Духонину, что он немедленно увольняется от должности «за неповиновение предписаниям правительства», но что «под страхом ответственности по законам военного времени» он должен «продолжать ведение дела», пока в ставку не прибудет новый главком или уполномоченное им лицо для принятия дел от Духонина⁷⁵.