Мир, который без меня. Альтернативный гей-роман. Книга 2.

— Нет. Не надо. Не хочу, чтобы после моей смерти пришлось ее выкинуть. Он сам решит, что со всем этим делать. Я теперь не вправе.

— Перестань, Рой! Это уже глупо!

— Не думаю, что уже дождусь его. Много времени прошло, а осталось совсем чуть.

— Ты должен поесть. Перестань думать об Энди. Подумай, наконец, обо мне и Ольге…

— Знаешь, о чем, оказывается, думают люди перед смертью? О том, что они сделали и чего нет. Пустая жизнь…

— Это не так! Твои картины…

— Вот видишь, даже ты говоришь не обо мне. Что картины? Я ничего не создавал, просто нажимал на кнопку и все, зато разрушил столько, что наименьшим из этого можно считать собственную жизнь, — грустно произнес Маккена и замолчал. — Наверное, я уже не дождусь его.

— Рой… зачем ты ждешь?

— Не говори ничего. Ничего другого и быть не должно. Он прав. Слишком много времени. Я лишь молю бога, чтобы хотя бы зрение восстановилось.

— Как твое колено? — спросил Стив, едва проглотив сухой шершавый ком.

— Какая разница? В аду ноги мне будут ни к чему. Меня и без них туда доставят в лучшем виде. Я хочу попросить тебя. Пообещай, что сделаешь.

— Не надо, Рой. Я надеюсь, что…

— Пообещай, пока я еще могу слышать тебя.

— Я не могу. Я не хочу тебя слушать…

— Ладно. Я попрошу, а ты решай сам, что делать. Когда все будет кончено… скажи ему, что я любил его, как никого на свете, — Рой усмехнулся. Стив прижался лбом к его спине, чтобы он не повернулся случайно и не увидел, как из глаз покатились слезы. — Глупо? Да. Но это так и есть. Скажи, что последнее, что я просил, чтобы он простил меня. Обещай мне, Стив. Мне очень важно знать, что ты это сделаешь.

— Да, — выдавил Шон.

— Вот и славно. И еще одно. Перешли на имя Дженнифер Эдда тысяч сто, иначе он опять решит заработать, чтобы погасить долг. И отправь документы. Он должен знать.

— Да.

— Хорошо, — Рой облегченно выдохнул. — Устал.

Он замолчал, и Стив понял, что Маккена задремал. Он лежал, уткнувшись ему между лопаток, и слушал, как бьется сердце Роя, словно хотел запомнить каждый его удар. Он думал о том, как раздался звонок с телефона Роя, и чужой голос сообщил, что Маккена попал в автокатастрофу и находится в больнице в тяжелом состоянии. Далее ему сообщили, что ему надлежит явиться в полицейский участок для… Для чего он не мог вспомнить. А дальше все, как в плохо поставленном фильме. Какие-то протоколы, бесконечные листы с описаниями и фотографиями, а посреди этого фраза о том, что при таком падении с моста и повреждениях машины Маккену спасло лишь состояние смертельного опьянения. Показания свидетелей, объяснения о том, как он разгонялся, пробил ограждение моста и сорвался, что до моста машина шла неровно, выезжала на встречную полосу и что-то еще. Протокол подъехавшей дорожно-патрульной службы. Опять описания. Фотографии. Отчеты. Заключение медиков после первичного осмотра. Цифра промилей алкоголя в крови. Пакет с паспортом, правами и фотографией Энди, потому что в карманах больше ничего. Первый раз в жизни Стив был счастлив от того, что Рой оказался мертвецки пьян. При таком падении и ударе трезвый человек погиб бы мгновенно, а Рой отделался синяками, рваными ранами и раздробленным мениском на левом колене. Небольшие ушибы легких, наружные гематомы, но это ничего в сравнении с переломом всей его жизни. Переломом с огромным смещением. Рой спит, и каждая минута отсчитывает год. Ему ведь только тридцать девять, а он уже прожил жизнь до конца. Стив понимает, что времени нет. Оно идет в обратную сторону, уже преодолев единицу, и теперь его значения лишь доли этой единицы. Ноль целых, девять сотых. Ноль целых, восемь…

— Ольга, устало произнес Стив. — Мне крайне неудобно просить вас об одолжении. Я знаю, вы просидели здесь всю ночь, но… Кажется, у меня просто нет другого выхода. Мне надо уехать. Я постараюсь вернуться, как можно скорее. Может быть ночью или к утру…

— Вы думаете, после всего мальчик будет вас слушать?

Шон замер, потом медленно обернулся и серьезно посмотрел на женщину.

— Вы о ком?

— Стив, — она подошла и заглянула ему в глаза, — только не говорите, что вы не едете к Энди.

Шон хотел что-то ответить, но вместо этого лишь облизнул пересохшие губы.

— У меня нет выбора. Завтра уже может быть поздно.

— А если он не…

— Во всяком случае, я буду знать, что сделал все, что мог. Почти все.

— Господи! Не могу в это поверить. А если он откажет?

— Если откажет, значит, я зря съезжу, и значит, все гораздо хуже, чем я думаю. Так вы побудете здесь?

— Конечно! Вы могли бы и не просить.

— Телефон при мне. Если что… Только не говорите Рою, куда я поехал. Не хочу давать ему лишнюю надежду. Если что, соврите что-нибудь. Я постараюсь не задерживаться.

— Да, конечно. У меня тоже есть просьба. Позвоните, как только все будет ясно.

— Обещаю.

— Ну, храни вас господь.