Мир, который я вижу. Начало (СИ)

В пол уха слушая Урода, я мысленно пытался раскачать в себе максимально возможное колличество гнева. Это был единственный способ, выйти из этой ситуации. После боя в лагере бывших рабов, система наградила меня пассивкой «Ярость», увеличивающей мой физический урон, пропорционально накопленной злости. И хоть в описании навыка точных цифр не было, мне сейчас необходим был максимум из возможного. Эти два урода убили меня в первый же день игры. Эти двое загоняли людей в рабство. Это они напали на наш лагерь и довели Дали до слез. Это они подослали к нам шпионов. И это они избили и отобрали одежду у Лори и чуть не убили моего волка. Когда от накопившегося в теле аватара, адреналина, меня уже начало трести, я сорвался с места нанеся Уроду удар в переносецу. Что было дальше, я уже не разбирал, а действовал исключительно на рефлексах, увидел удар — уклонись, увидел цель — бей. Заметив, что в гуще боя мелькают фигуры друзей, я постепенно начал действовать более осмысленно и пробивать путь на свободу, двигаясь от одного недоумка, к другому. Даже не знаю, сколько раз мой доспех спасал меня от ударов их копий, кинжалов и прочего оружия. Получив порез над бровью и почувствовав, как теплая кровь начала затекать в глаза закрывая обзор, постарался запомнить расположение всех проходов впереди и проложить примерный маршрут, А когда смотреть уже было невозможно закрыл глаза и начал убивать их, ориентируясь на звук. Спустя некоторое время, я услышал голос звавшего меня Ли и бросился в его сторону, на бегу вытирая рукой кровь с лица. Проход был открыт, но врагов оставалось столько, что как бы мне не хотелось поубивать их всех, силы наши были не равны. Так что, приняв единственно верное решение — отступать, мы пустились наутек. Желающих броситься нам вдогонку, было немного, отстав от ребят, я притаился и стал ждать. Пробежав мимо меня, они и сами не поняли, как полегли от врага, которого в тылу не должно было оказаться. Теперь, когда единственная их тактика — «брать числом» не работала, они становились тем, кто они есть — мясом. Толпа выродков, что в погоне за легкой наживой, готова творить все, что угодно. Те, кто из-за страха быть угнетенными, сами готовы угнетать. Да возможно я слишком серьезно отношусь к этому миру. Но это мой мир! Прекрасный новый мир, в котором я могу видеть! И я не хочу, чтобы эта грязь портила мне картинку или заслоняла обзор.

Я бежал и думал, что обязательно вернусь в этот гадюшник и разнесу его по бревнышку, и ни одно голосование, ни один человек больше не убедят меня в том, что для этого неподходящее время.

Нагнав ребят, я только сейчас понял, что не поинтересовался, все ли целы. Оказалось, что все, кроме Ли. Он получил неслабую рану в бок.

— Что, любитель шаолиньских манахов, подвела тебя твоя ряса? — спросил я у держащегося за бок друга.

— Это ряса Тибетских монахов, тупица — попытавшийся засмеяться Ли, закашлялся. — У шаолиньского наряда рукова так круто не жужжат.

— «Раны ничто, имидж все»? — перефразировал я известную поговорку.

— Именно, мой юный падован. — согласился Ли.

— Ладно, сдаюсь, а то помрешь еще по дороге пытаясь выиграть в этом очень важном споре. Ниче, сейчас до дома доберемся, Лори тебя быстро подлечит.

Спустя еще час, когда начало темнеть, мы уже видели вход в наш лагерь. Отблески камина и колдующего у стола Власа, который заметив нас, улыбнулся и замахал руками, зазывая скорее внутрь. Пройдя вход, я остановился заметив аватар Дали, лежащий в непонятной позе у входа. Это еще что за хрень? Обернувшись, чтобы задать Власу вопрос увидел, что зайдя за ограду нашего лагеря, мы оказались под прицелом десятков стрел. Выстроившиеся по периметру забора и скрытые им от нас лучники начали смещаться в противоположную от нас сторону, занимая более выгодную позицию. Лори, в лагере видно не было. А Влас все так же улыбаясь, обрабатывал какую-то шкуру, сдирая оставшиеся на внутренней поверхности куски мяса и улыбался, поглядывая на нас.

— Ну что? Как успехи? Всех виновных нашли и наказали? — произнес он с издевкой.

— Что за хрень? — произнес опирающийся на Огра, Ли.

— Ой, ты вообще заткнись, монах хренов. Был человек — человеком, пока с этим дебилом не связался, — кивнул Влас на меня.

Перемены в нем были разительными, не было ни той нервозности, что он проявлял раньше, ни веселого приятельского отношения, которое вернулось в последние несколько дней. Перед нами стоял абсолютно другой человек.

— Что, тугодумы, до сих пор не дошло, кто вас всех сделал? — усмехнулся он.

— И зачем? — честно, я понятия не имел, что могло его сподвигнуть на такой шаг.