Мир, который не вернуть. Том 3. Год второй

Я взял с собой катану и маленький ножик. Пистолет брать не хотелось – рюкзак бы только помешал. Уже не раз случалось такое, что восставший цеплялся за него. Тем более, что Никиты и Паши были свои.

– Все готовы? – спросил Паша.

– А разве это имеет значения? Пойдём уже, – ответила Катрин, и мы пошли между рядами давно брошенных машин.

Я аккуратно ступал, проверяя внимательно низ машин впереди – всё было чисто. Ни трупов, ни восставших. В салонах машин всё тоже было чисто, за исключением скомканных одеял на задних сидениях и прочих не необходимых вещей, которые просто так с собой не возьмёшь. Будто люди приезжали сюда, бросали машины, забирая лишь нужные вещи, и уходили.

«Здесь точно что-то есть. Вернее, кто-то. Ещё не поздно повернуть назад», – сказал Голос.

– Это не обсуждается. Я уже решил, – твёрдо сказал я. – Им нужна защита. Я не могу их бросить. Да и, это единственное, что у меня ещё осталось. Мы идём туда, и точка.

«Ты ведь не забыл о том, что из-за тебя все погибают?»

– Я уже говорил: никто больше не погибнет. Я не дам этому повториться.

«Не всё зависит от тебя».

В это мгновение кто-то резко схватил меня за плечо, и сдавил с силой, потянув на себя. Сзади послышалось мычание – восставший. Я только потянулся к ножу, как хватка ослабла и позади что-то повалилось. Никто больше не мычал.

– Потом мечтать надо, – сказал Никита. – Смотри внимательнее, если жить не надоело… Он тебя не ранил? Всё нормально? Покажи.

Слегка коснулся плеча – оно болело. Затем расстегнул верхние пуговицы рубашки и стянул в сторону верхнюю часть рукава:

– Ну что там? Всё нормально? – спросил я и удивился тому, что не слышал даже и капли страха в голосе. Никита коснулся плеча, и от этого по руке прошлась короткая болевая волна.

– Ничего. Всё нормально, – ответил он, спустя несколько секунд, и пошёл вперёд. Мы шли сквозь город неспешно и очень внимательно, стараясь держаться большой дороги и не сворачивать во двор. На открытой местности выжить группой больше шансов.

Вокруг царила разруха и опустение человеческой цивилизации: побитые окна, из которых вывалились тёмные занавески; осколки витрин, ножами торчащие из проёмов магазинов, где разломанные манекены людей смотрят пустым взглядом; машины с простреленными стёклами и шинами, где на корпусе иногда видны тёмные следы – скорее всего, от крови.

А вместе с этим трава захватывала всё больше территории, медленно пожирая асфальтовое покрытие изнутри. Деревья тихо качались на ветру, а под их могучими кронами, словно под защитой родителя, торчали из земли крохотные стебельки будущих могучих стволов, то тут, то там можно было увидеть птиц, которые кружатся на вечернем небе. И вдалеке, едва заметно, вороны клюют чей-то труп. Как бы ни казалось чего, но жизнь продолжалась. Жизненный цикл ещё не скоро угаснет, и ему неважно: будут там люди или нет.

Медленно вечерело. Посмотрел на часы – немного больше восьми. До темноты было не больше часа. Надеюсь, Паша знает, куда идти – он постоянно смотрел в карту и говорил направление.

Возле дороги стоял, проржавевший по краям, рекламный баннер, где красной краской кто-то написал: «ВЫЖИВШИХ НЕТ УБИРАЙТЕСЬ».

– Паша, посмотри, – сказал я, указывая на плакат.

Брат довольно улыбнулся:

– Если это кто-то написал – значит, было «зачем», – он будто резко понял что-то: – Стоп! НБ – научная база. Если это так, то они закрыты для людей. Ширковка – маленький городок. Значит, они должны быть где-то в отдалении, и при этом это должна быть государственная земля, где нельзя будет искать и устраивать проверки… Так… – Паша снял с плеч рюкзак, поставил его на землю и принялся что-то искать.

– Что ты ищешь? – спросила Женя.

– Карту.

– Она у тебя в руках. Там же ничего нет… – устало ответила она. У всех были усталые лица.

Девушка собиралась ещё что-то сказать, но брат её опередил:

– Другую карту, – сказал он, доставая из рюкзака потрёпанный толстый сборник карт городов Борусии.

– Ты до сих пор его таскаешь? – спросила Женя. – Я думала, он остался там…

Паша не ответил. Он внимательно просматривал лист, где была отпечатана небольшая карта Ширковки.

– Нашёл! Здесь, – он указал пальцем на небольшую точку с краю карты. – Огороженная зона в парке. Типа, «ботанический сад». Это рядом. Идём, – сказал Паша, уже закидывая рюкзак за плечи.

– Паша, а если там ничего? Может… – начала неуверенно Женя, – может мы повернём, найдём укрытие, пока ещё не поздно? Посмотри, уже почти ночь. Это самоубийство.

Паша внимательно слушал, и с каждым её словом его лицо всё больше сменялось в грустную сторону.

– Ты тоже мне не веришь? – спросил он, спустя несколько секунд, когда Женя закончила.

– Нет, но… – начала девушка.

– Не надо оправдываться, Женя, – встряла Катрин. – Ты права. Паша, это самоубийство. Надо возвращаться, пока не стемнело. Или ты хочешь ходить по парку в темноте? Может, ещё покричишь: «Я здесь! Обед пришёл!»? Паша, это глупо.

Паша полез в карман, а затем небрежно бросил ей в грудь ключи и пошёл вперёд, бросив на ходу: