Мир-крепость

- Такой бледный, такой бледный, - шептал знакомый голос. Я проглотил что-то холодное и щиплющее рот, что-то обжегшее мне горло и желудок и проложившее пути для сил, которые тут же влились в мои руки и ноли.

Лаури сидела на заплесневелой соломе, поддерживала мою голову и вливала что-то мне в рот. Я сделал еще глоток и отодвинул бутылку.

- Беги отсюда, - сказал я.

- Только с тобой.

- Я не могу ходить. Не знаю, как ты сюда попала, но тебе нужно бежать! Сейчас же, пока они не пришли и не застали тебя здесь.

- Нет, - сказала она. - Я никуда без тебя не пойду.

- Я не могу, - голос мой задрожал. - Как ты не понимаешь: я не могу ходить, а ты меня не унесешь. Ради Бога, беги, пока тебя не нашли здесь!

- Нет, - повторила она, - если ты не сможешь идти, я останусь здесь с тобой.

Жгучие слезы бессильного отчаяния потекли у меня из глаз.

- Ладно, - рыдал я, - я покажу тебе, что не могу ходить. А потом ты уйдешь.

Я сел. Лаури встала, наклонилась и подняла меня,, а я пытался ей помочь. Как-то вдруг я оказался на ногах, покачнулся, и камера закружилась в темноте.

Лаури сунула руку под мое правое плечо, а второй рукой обхватила меня за пояс.

- Отлично, - мягко сказала она. - А теперь сделай шаг. Только один шаг.

Опираясь на Лаури, я поднял правую ногу, передвинул ее вперед, поставил и снова едва не потерял сознание. Потом туман перед глазами медленно рассеялся. Я все еще стоял. Следующий шаг, отдых и еще один. Вскоре мы оказались в длинном черном коридоре. Я вспомнил, как долго меня вели через старый замок, все вниз и вниз, и понял, что никогда не смогу выйти отсюда.

- Это слишком далеко, - сказал я. - Мне не пройти столько. Иди одна, Лаури. Ради Бога, оставь меня. Беги, и я буду благодарен тебе больше, чем ты можешь представить.

- Нет. - Она сказала это тихо и спокойно, но я знал, что решения своего она не изменит. - Еще шаг, - попросила она, малюсенький шажок.

Я сделал шаг, еще один, а потом еще и еще, и все было не так плохо, пока я делал по одному шагу. и не смотрел вперед, а думал лишь о том, чтобы шагнуть и не упасть. Коридор не был выложен ножами, как в моем сне, скорее это были иглы, и через какое-то время они уже не втыкались в мои пальцы на каждом шагу, а прошивали тело молниями боли через два-три шага, но это я мог выдержать. Мне казалось, будто мои ступни далеко внизу, а голова высоко-высоко и приходится нагибаться, чтобы не удариться о потолок. Лаури шла рядом со мной, поддерживая и ободряя.

Мы проходили небольшие отрезки темноты, прошли мимо комнаты-пещеры, с устройствами, похожими на затаившихся демонов. Я не мог понять, где сейчас Сабатини и его присные, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме следующего шага. И я шел, отдыхал и снова шел, но ни разу не остановился в хорошем месте, потому что везде были иглы, но это уже я мог выдержать. Но пока Лаури была со мной, а единственным способом вывести ее из этого места было идти с нею, я мог прошагать. Я прошел бы через всю Бранкузи, как по раскаленной плите, преодолел бы пространство и добрался бы до звезд, даже если бы дорога состояла из одних игл.

Мы одолевали ступень за ступенью. Сначала я считал их, но после сотой сбился. Темнота кружилась и никак не хотела остановиться, хотя я держал голову неподвижно. Стало светлее, послышались чьи-то шаги... не наши.

Я почувствовал, как мне сунули что-то в руку, посмотрел и увидел фламмер. Я не мог понять, откуда он там взялся, но потом догадался, что Лаури принесла его для меня. Держа его в руке, я чувствовал себя сильнее, и мне показалось забавным, что я тащусь по длинному коридору очень старого замка с красивой девушкой. Я рассмеялся, и чужие шаги замерли, рядом со мной вспыхнул свет и осветил Агента, стоявшего и моргавшего глазами.

Это был не Сабатини и не тот маленький, со сверкающими глазками, а третий, большой и жестокий, тот, который все время смеялся. Теперь рассмеялся я, рассмеялся так, что едва сумел поднять пистолет, но все-таки поднял его и нажал на спуск, а он все моргал, пытаясь разглядеть что-то. Подымив немного, он растекся по полу.

Я смеялся и смеялся и никак не мог лерестать, а потом побежал по темному коридору, и кто-то бежал за мной, окликая по имени. Я знал, что должен остановиться и позволить догнать себя, но не мог.

Я бежал и бежал на одеревеневших ногах сквозь ночь, пока она не сгустилась вокруг меня и бежать стало невозможно.

14

Похоже, я долго был без сознания; обмороки сливались со сном, сон прерывался кошмарами.

Это были необычные сны. Порой мне казалось, я не спал, а думал, что сплю, порой наоборот, и я не мог отличить действительности от сна. У меня был жар, я то обливался потом, то трясся от озноба и к тому же бредил.