Мир культуры. Основы культурологии

картинках: это щеголи, бездельники, неучи. В седьмой сатире Кантемира впервые

была поднята тема, которой будут посвящены многие произведения русского

Просвещения, — тема об ответственности за умственное и

нравственное воспитание детей. Сатиры Кантемира были

столь остры, характеры героев столь типичны, что его

произведения были опубликованы лишь через двадцать лет

после его смерти.

Торжественно-приподнятый стиль классицизма, его

блеск и изящество, его глубокомыслие пронизывают

творчество двух других столпов русской художественной

культуры — Василия Тредиаковского и Михаилы

Портрет

Ломоносова. Оба они — выходцы из низов, стремившиеся к

В. К. Тредиаковского

западному уровню знаний, к развитию отечественной

культуры. Тредиаковский издал трактат “Новый и краткий способ к сложению

российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний” (1735), изложил

систему жанров классицизма, “дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо,

мадригала, оды, положил начало реформе русского стихосложения” [121, т. 5, с. 367].

В своих одах Тредиаковский воспевал просвещенного монарха, подобного Петру,

которого он принимал за идеал правителя.

Ломоносов же по богатству своей разнообразной

деятельности, уму, знаниям походил на титанов

Возрождения. Великий ученый, он неустанно заботился

об

образовании в России, о развитии наук, но вместе с тем

был поэтом, художником, одним из создателей русского

литературного языка, введя разграничение лексики на три

рода “речений”, три “штиля”: высокий, средний и низкий.

К

первому роду он относил слова, принятые как в

церковнославянском, так и в повседневном русском

540

Ф. И. Шубин.

М . В. Ломоносов

языке. Ко второму — слова, которые мало употреблялись в русском языке, но

образованным людям были понятны, к третьему — только те слова, которые

употреблялись лишь в русском языке. Это учение о стилях легло в основу

разделения литературы на высокие, средние и низкие жанры. Высоким стилем

надлежало писать оды, героические поэмы, серьезные по своему содержанию речи;

средним — пьесы, которые нуждаются в обыкновенном человеческом слове,

стихотворения, элегии, сатиры; низким — комедии, шутки, эпиграммы и “описания

обыкновенных дел” [там же, с. 370]. Вот примеры высокого “штиля” в переводе

знаменитого “Памятника” Горация и в “Оде на день восшествия на престол

Елисаветы Петровны, 1747 года” Ломоносова:

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что бурный аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни едка древность.

Не вовсе я умру; но смерть оставит

Велику часть мою, как жизнь скончаю.

Я буду возрастать повсюду славой

Пока великий Рим владеет светом...

* * *

Божественным устам приличен,

Монархиня, сей кроткий глас.

О, коль достойно возвеличен

Сей день и тот блаженный час,

Когда от радостной премены

Петровы возвышали стены

До звезд плескание и клик!

Когда ты крест несла рукою

И на престол взвела с собою

Доброт твоих прекрасный лик!

[294. с. 13, 7]

Начинания Тредиаковского и Ломоносова достойно завершил Сумароков,

продолживший и стиль классицизма в русской поэзии, и идеи Просвещения. Он

писал, что в государстве, разумно устроенном, главная честь должна принадлежать

тем, кто преданно, служит и несет на себе весь груз

ответственности за судьбы отечества.

Особое место в русской культуре XVIII века

занимает сатирическая журналистика, сложившаяся в

период правления Екатерины II, которая стремилась

составить себе славу русской

“Минервы”,

покровительницы наук и искусств и даже писательницы.

Она негласно издает журнал “Всякая всячина”, призывая и

541

А. Матвеев.

Автопортрет с женой

других последовать ее примеру. Призыв не замедлил быть принятым, и вскоре

появились журналы М. Д. Чулкова “И то, и сио”, потом — В. Г. Рубана “Ни то ни се”

и другие. Наиболее значительным в этом хоре был журнал Н. И. Новикова

“Трутень”, который принял несколько иное направление, чем предполагалось

Екатериной: он стал обличителем помещичьего произвола, взяточничества,

невежества дворян, “их “чужебесие” и “французомания” метко и беспощадно

высмеивались на страницах журнала” [121, т. 5, с. 380]. В связи с этим журнал был

приостановлен государыней. Другим журналом Новикова был “Живописец”. В нем

публиковался “Отрывок из путешествия в ***И***Т***”; где нарисована

совершенно убийственная картина жизни “деревни Раззоренной”, где показан

“помещик, не имеющий ни здравого рассуждения, ни любви к человечеству, ни

сожаления к подобным себе... дворянин, власть свою и преимущество дворянское во

зло употребляющий” [там же, с. 381]. Все это, в том числе и его масонская