Мир львинов (СИ)

Сильные, покрытые мехом руки подхватили его и потащили вверх. Мрах вынырнул, отплевываясь, и помахал ждущим на плоту сородичам:

— Нашел!

Бесчувственного Эриха вытащили из воды и уложили на настил. Мрах, не бращая внимания на боль в раненом плече, начал делать ему искусственное дыхание. Молодой львин действовал четко и умело — не зря Варму учил его — пригодилась наука!

Эрих захрипел и забился, выкашливая воду. Несколько раз прерывисто вздохнув, он, наконец, открыл глаза.

Мрах со всей силы залепил ему пощечину — его трясло.

— Никогда! Никогда, слышишь! Не делай Этого больше! — выдохнул он, клацая зубами. — Или я сам тебя убью!

Эрих хихикнул — похоже, у него начиналась истерика, и пообещал: — Хорошо, не буду…

Мрах прижал ладонь к ране на груди и начал заваливаться набок. Эрих подхватил друга и уложил рядом.

— Что-то мне нехорошо… — пролепетал львин и отключился.

Несостоявшийся утопленник сидел рядом и с нежностью разглаживал его мокрую гриву.

Варму охотился. Уже почти четыре часа русоволосый воин лежал в зарослях у оленьей тропки, сохраняя почти полную неподвижность, и ждал. Человек льва был голоден, и рези в пустом желудке отнють не улучшали его и без того плохого настроения.

Живя в племени, он уже почти забыл, как непросто охотиться в одиночку, без загонщиков. Лежать было скучно, и от нечего делать Варму выполнял в уме несложные арифметические действия. Спешу добавить — несложные для нас, современных людей. Для вараха же это было серьезным открытием: никому из его знакомых ранее не приходило в голову считать подобным образом ничего, кроме пальцев.

«Четыре раза по четыре… — бормотал себе под нос человек льва. — шестнадцать? Ага, правильно! Четыре раза по семь…»

Развлекаясь подобным образом, Варму в конце-концов так увлекся, что едва не прозевал появление вожделенной добычи: маленькая оленуха, постукивая копытцами, прошла мимо и уже удалялась, когда опомнившийся охотник схватился за копье. Но все таки он успел — короткий сильный взмах, меткий бросок, и оленуха покатилась по траве; острый кремниевый наконечник раздробил ей шейные позвонки. Варму возликовал — наконец-то он поест вдоволь!

Насобирав хвороста, человек льва развел костер и освежевал добычу. Вскоре над рекой поплыл запах жареного мяса. У вараха не было соли, но он был настолько голоден, что готов был слопать всю оленуху сырой.

Тоненькие листики дикого лука послужили неплохим дополнением к жаркому — изголодавшийся мужчина едва дождался, когда оленина прожарится, и умял все до последней крошки, обжигаясь и постанывая от наслаждения. Безусловно, ему было очень вкусно.

Наевшись, Варму развесил оставшееся мясо над костром и задремал. Ему было хорошо и удобно на теплом песке.

Что-то острое кольнуло вараха в основание шеи. Спящий поднял руку, чтобы убрать помеху, и его пальцы сомкнулись на древке копья. Мгновенно проснувшись, Варму крутанулся на месте, одновременно дергая копье к себе, и вскочил. Вокруг почти потухшего костра стояли люди, не меньше десятка. Варах был окружен.

— Кажись, попался… — сказал сам себе человек льва и опустил бесполезное копье — противников оказалось многовато.

Чужие воины ему не понравились — смуглые, в одних набедренных повязках, грубые тупые лица заросли шерстью по самые глаза…К тому же, от них воняло… Фи! Уж лучше бы львины- те хотя бы моются!

Вот только выбирать-то не приходилось…

Чужаки связали Варму руки за спиной и забрали все его вещи и оружие. Висящий на шее вараха резной клык, правда, не тронули — похоже, украшение внушало им священный ужас. Русоволосый остался в одних штанах и льняной рубашке, и, сидя на песке, с тихим бешенством наблюдал, как грязные дикари делят его имущество. Помешать им он не мог.

Покончив с мешком Варму, дикари расселись вокруг костра и с аппетитом пообедали успевшей подкоптиться олениной. Человек льва в бессильной ярости смотрел, скрипя зубами, как исчезает с таким трудом добытое им мясо.

Подкрепившись, дикари без особых церемоний поставили Варму на ноги и погнали через заросли, подгоняя вздумавшего упираться пленника пинками и ударами палок. В конце-концов вараху надоели их издевательства: ноги-то ему не связывали…

Варму успел уложить четверых, прежде чем удар дубинкой по голове не отправил его в темноту.

Нор и Рашаня сидели на краю плота, свесив ноги в воду, и ловили рыбу. Нору не везло, и он злился — за час пара жалких карасиков!

А у Рашани вон — почти полное ведро!

Нет, это перебор!

Обижаться на любимую всерьез Нор не мог, но все равно было досадно! Отложив удочку, опозорившийся львин встал и отправился на поиски чего-нибудь съесного. Его подруга, в этот момент подсекавшая очередную рыбину, даже не обернулась.

Недовольный и взъерошенный, юноша понюхал воздух, надеясь, что ветер донесет до него запах вкусненького, и насторожился — пахло гарью!

В степи нередко приключались пожары, но вчера над равниной прошла гроза, щедро полившая траву дождем. Мокрая трава не горит — истина, известная даже младенцам. Но если это — не пожар, значит…значит — это костер! Варму?