Мир – Магия

– Нет, конечно! – Руни невольно раздраженно повысила голос. – Это неправильно как-то, раз решили, значит так надо. Мне без разницы.

– Браза! – Грэм усмехнулся и покачал головой. – Не понимаю, ты отлично играешь.

– У нас тактическая схема теперь построена на нападении, – уже спокойнее отметила Руни. – После ухода Ворта тяжеловато стало играть от обороны. Мирх и Рикем – оба скоростные, им комфортнее вместе. А я – медленнее, сам знаешь, мой козырь не скорость, а заговоры. Наверное, поэтому и сижу в запасных, – девочка тяжело вздохнула. – Но вообще-то, – она вдруг быстро, по-заговорщицки огляделась, словно кто-то мог услышать их, и, слегка наклонившись ближе, взглянула на Грэма, – в последнее время я все чаще подумываю бросить сборную после окончания сезона. Ты только, хм… пока не говори никому, ладно, не хочу скандалов.

– Рун! – от ее внезапного, не слишком приятного признания Грэма вдруг побледнел. – Урлан дэл…

– И не ругайся, – она предупредительно положила руку ему на локоть, чуть сжав его, и парень тут же еще более недовольно забурчал себе что-то под нос. – Послушай. Трибол больше не приносит мне такой радости как раньше, а времени отнимает очень много. Лучше сконцентрируюсь на учебе…

– Но, Рун, это же трибол, наша с тобой жизнь! Помнишь, тот разговор на крыше в прошлом году?

– Конечно, помню, – Руни расстроенно и как-то обреченно всплеснула руками. – Но с тех пор все изменилось. Я выбрала университет, ты – колледж. Для тебя спорт действительно неотъемлемая часть жизни, а для меня… Браза, Грэм. Как бы мне хотелось показать тебе, что магия нисколько не уступает даже самой крутой игре! Она просто офигительно интересная и захватывающая! Там столько всяких правил, законов, столько возможностей и тайн. Почему ты не понимаешь?!

– Я понимаю, ну, наверное, – Грэм нервно кивнул, – но не обязательно же отказываться от трибола, чтобы заниматься ей! Я просто не хочу, чтобы твой талант пропал понапрасну. Если ты сейчас бросишь тренироваться, то потом возможно никогда не вернешься в свою лучшую форму.

– И хорошо, – Руни упрямо тряхнула головой. – Зачем тратить силы на ненужные вещи, когда можно вложить их в полезное дело. Алан на втором курсе уже во всю практикует боевую магию и трансформации, Гвин создает сложнейшие иллюзии, блокирует печати и собирается открыть новые заклинания. А я до сих пор толком ничему путному не научилась, в том числе, потому что постоянно вкалываю на поле.

– Тебе только кажется…

– Нет, Грэм, – глаза Руни вдруг сверкнули, а в голосе появились звонкие нотки. – Я думала, ты поддержишь меня, но ошиблась. Ты видимо, и правда, все еще надеешься, что меня выкинут из универа, и я пойду в колледж. Да?!

Она знала, что ранит его этими словами. И оказалась права: он ошарашено уставился на нее, побледнев еще сильнее.

– Руни, я никогда не думал о таком…

– Тогда почему ты даже не пытаешься понять меня? – голос Руни сорвался, и она чуть не разревелась. – Браза, почему никто не понимает?!

– Я пытаюсь, честно, – Грэм аккуратно коснулся ее руки своими прохладными, слегка шершавыми пальцами, он успокаивал ее, хотя по-хорошему должен был обижаться. – Но не всегда получается. Прости.

Вся злость Руни мигом испарилась.

– Ничего, – пристыженно буркнула она.

– И, если я с тобой спорю, это не значит, что не поддерживаю, – по-доброму добавил Грэм. – Просто мне не все равно, – он улыбнулся: грустно, но без упрека. – Конечно, ты можешь уйти из сборной. Я всего лишь призываю тебя хорошенько все обдумать.

– Меру, – она тоже, облегченно выдохнув, улыбнулась ему в ответ и, помедлив несколько секунд, крепко обняла, так что Грэм невольно засмеялся.

– Истан, Рун.

Глава 11

Яркий луч холодного полуденного зимнего солнца беловато-желтой полосой расчертил стол Эфа на две неравные части, пробежав по неаккуратно сложенной стопке папок и клочкам разбросанной пастельно-неоновой бумаги. Следователь сидел в своем кресле, слегка покачиваясь вперед-назад и неотрывным взглядом наблюдал за крошечными частичками пыли, взвесью витающими в душном, липком воздухе кабинета. Его тонкие, неуклюжие пальцы медленно отстукивали незатейливый ритм детской песенки, легко касаясь матовой поверхности стершейся кожи подлокотника. Следователь провел так еще пару минут, прежде чем в дверь постучали.

Лицо Эфа передернулось, а на высоком, узком лбу сразу пролегла глубокая складка.

– Ола, войдите, – выкрикнул он в пустоту кабинета, недовольным, торопливым движением смахивая в верхний шкаф стола разноцветные листки со своими заметками, и затем поднял внимательный взгляд на появившегося в дверях человека. – Иром рино!