Мир между

– Кроме того, – продолжила Катрин, – я опрокинула жаровню с ладаном на голову жреца. Если бы я раскаивалась в содеянном, я бы осталась и ожидала наказания, но так как не чувствовала ничего подобного, то взяла космическую лодку и улетела сюда.

– Невероятно, – сказала с отвращением Берель.

Бернисти сел, наблюдая за Катрин с изумлением.

– Девушка, вас обвиняют в том, что вы кейанская шпионка. Что вы на это скажете?

– Шпионка я или не шпионка – в любом случае я бы стала отрицать это.

– Значит, вы отрицаете?

Лицо Катрин сморщилась, она рассмеялась, показывая крайнее наслаждение происходящим.

– Нет, я признаю это. Я кейанская шпионка.

– Я знала это, я знала это…

– Замолчи, женщина, – сказал Бернисти. Он снова повернулся к Катрин, брови его изумленно сдвинулись.

– Вы признаете, что вы шпионка?

– Вы мне верите?

– Клянусь Быками Башана – я уже не знаю, чему верить!

– Она умная плутовка, хитрющая, – бушевала Берель, – она заговаривает вас.

– Спокойно! – зарычал Бернисти. – Давайте мне какую-то возможность нормально все обдумать! – Он повернулся к Катрин. – Только сумасшедшая женщина признает, что она шпионка.

– Возможно, я сумасшедшая женщина, – сказала Катрин с убийственной простотой.

Бернисти вскинул руки:

– Ладно, ладно, в чем разница. Прежде всего, здесь нет никаких секретов. Если вы желаете шпионить, шпионьте – открыто или украдкой, как пожелаете, как вас устраивает. Если вы просто ищете убежища, вы его нашли, потому что вы на земле Белой Звезды.

– Я вам искренне признательна, Бернисти.

3

Бернисти летал вместе с картографом Бродериком, фотографируя, зарисовывая, составляя карты местности, исследуя, – словом, осматривая Новую Землю со всех сторон. Пейзаж был везде одинаковым – унылая изборожденная поверхность, как внутренняя полость выгоревшей печи для обжига. Везде лессовые равнины гонимой ветрами пыли соседствовали с зазубренными скалами.

Бродерик толкнул локтем Бернисти:

– Смотрите.

Бернисти, следуя за жестом, увидел в пустыне три слабо заметных, но явственно различимых квадрата – обширные пространства раскрошившихся камней, разбросанных среди бархан.

– Или это самые большие кристаллы, которые знает Вселенная, – сказал Бернисти, – или мы не первая разумная раса, которая отступила на эту планету.

– Приземлимся?

Бернисти обозрел квадраты в телескоп.

– Здесь мало что можно увидеть… Оставим это археологам. Я вызову экспедицию с Белой Звезды.

Они направились обратно к «Бьюдри», но Бернисти внезапно сказал:

– Стоп!

Они посадили исследовательскую лодку; Бернисти сошел и с довольным видом стал рассматривать пятна коричневато-зеленой растительности – базовый тип Д-6, вика с мешочками лишайников-симбионтов, которые снабжали ее кислородом и водой.

– Еще шесть недель, – сказал Бернисти, и мир сей будет весь в пене этой живой материи.

Бродерик вгляделся внимательнее в лист.

– А что это за красная клякса?

– Красная клякса? – Бернисти вгляделся сам и нахмурился. Выглядит как ржавчина, грибок.

– Это хорошо?

– Нет… конечно, нет! Это очень плохо!… Я не совсем понимаю: когда мы прилетели, планета была стерильна.

– Споры могли упасть из космоса, – предположил Бродерик.

Бернисти кивнул:

– И космические лодки тоже. Пойдем, доставим это на «Бьюдри». Вы зафиксировали местонахождение?

– С точностью до сантиметра.

– Не берите в голову. Я уничтожу эту колонию, – и Бернисти опалил дочиста участок почвы с викой, которой он так гордился. Они в молчании вернулись на «Бьюдри». Под ними проплывала равнина, заполненная толстым слоем пятнистой листвы. Выйдя из лодки, Бернисти устремился не к «Бьюдри», а к ближайшему кустику и стал осматривать листья.

– Здесь нет… здесь нет… здесь нет…

– Бернисти!

Бернисти оглянулся. К нему подходил ботаник Бэйрон, лицо его было суровым. Бернисти почувствовал, что сердце его замерло.

– Ну?

– Непростительная небрежность.

– Ржавчина?

– Ржавчина. Она уничтожает вику.

– Бернисти резко повернулся к нему:

– У вас есть образцы?

– Мы уже ищем в лаборатории контрагенты.

– Ладно…

Но ржавчина оказалась твердым орешком. Найти агента, который уничтожил бы ее и оставил бы при этом целыми-невредимыми вику с лишайниками, было задачей неимоверной трудности. Не подходили условиям и уничтожались в печи образец за образцом вирусов ли, микробов ли, плесени, дрожжей, грибков. Тем временем цвет вики изменился от коричневато-зеленого к красно-зеленому, а затем к йодно-фиолетовому; и гордая растительность начала никнуть и гнить.

Бернисти бродил без сна, увещевая свой технический персонал и устраивая ему разносы:

– Вы зовете себя экологами? Казалось бы, простое дело отделить ржавчину от вики – и вы этого не можете, вы барахтаетесь! Вы дайте мне эту культуру! – И Бернисти схватил чашку Петри у Бэйрона, который и сам был раздражен, с глазами, красными от недосыпания.

Наконец в культуре слизистой плесени был найден желаемый агент. Еще два дня ушло на то, чтобы выделить нужный штамм и посеять его на питательном растворе. Вика уже повсюду гнила, и под ней валялись опавшие пузырьки лишайников, словно осенние листья.