Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

13 апреля 1941 года Буллит посетил Рузвельта в Белом доме, чтобы поговорить о подготовке общественного мнения к скорой войне с Гитлером. Отсюда они перешли к разговору о Уэллесе, и Буллит представил его железнодорожные приключения как угрозу национальной безопасности: шантажируя высокопоставленного чиновника, враги Америки могут получить секретные сведения, которые будут стоить жизни американским солдатам. «Мораль Госдепартамента разрушена тем, что такой человек, как Уэллес, отвечает за все назначения и перемещения сотрудников», аргументировал Буллит. Рузвельт отвечал, что знает о ситуации, что Уэллес был пьян и что он, президент, приставил к Уэллесу охранника, который не позволит ему повторять его невероятные действия. На это Буллит, цитируя недавнюю речь Рузвельта, позволил себе заметить, что если тот отправляет солдат в новый крестовый поход во имя американских ценностей, то среди лидеров этого крестового похода нельзя держать такого человека, как Уэллес. В ответ Рузвельт указал ему на дверь, а потом сказал секретарю, что Буллит будет гореть в аду за свои сплетни [187].

Весной 1943-го, Литвинов, тогда советский посол в Вашингтоне, потребовал от Уэллеса, бывшего заместителем госсекретаря, удалить из Госдепартамента «русских специалистов», сотрудников элитного Восточно-европейского отдела: Лоя Хендерсона, Элбриджа Дурброу и Чарльза Боулена. Все они были людьми Буллита (Кеннана к тому времени уже перевели подальше от Вашингтона) [188]. Рузвельт в это время делал Сталину одну уступку за другой: пообещав ему открыть военные действия в Европе и оттягивая их, Рузвельт боялся, что не дождавшись Второго фронта, Сталин заключит сепаратный мир с Гитлером. В итоге Восточно-европейский отдел Госдепартамента был снова разгромлен. Хендерсона отправили главой миссии в Ирак, а Боулена сделали советником Харри Хопкинса, которого Буллит считал соглашателем, потворствующим Сталину.

В ответ на это Буллит развязал кампанию мести, за которой стояла и личная, и идеологическая вражда. Буллит и «русские эксперты» обвиняли Уэллеса и в том, что он дезинформировал Рузвельта в отношении Сталина, и в том, что его попытки умиротворить Гитлера тоже были безуспешны. Он видел в Уэллесе ближайшего соперника за влияние на Рузвельта, а усилия Уэллеса создать Организацию Объединенных Наций воспринимал как прямую конкуренцию его, Буллита, собственному проекту объединенной Европы. Злоключениями Уэллеса занялись газетчики, и в утечке подозревали Буллита. Его обвиняли в том, что он передал документы, рассказывавшие о приставаниях Уэллеса к проводникам, своей старой знакомой Сисси Паттерсон, владелице «Вашингтон Таймс»; хуже того, Буллита подозревали в том, что он подкупил проводников, чтобы те дали показания на Уэллеса. «Рузвельт поверил невероятной лжи, – годы спустя рассказывал Буллит, – что я купил свидетелей в деле Уэллеса за 50 000 долларов и свел их с Сисси Паттерсон». Это было, наверно, клеветой, но газетная кампания была бурной. По ее следам невероятным делом Уэллеса занялись в Сенате. Шеф и соперник Уэллеса госсекретарь Халл угрожал Рузвельту собственной отставкой, если тот не уволит Уэллеса. В конце концов, отставку Уэллеса объявили в сентябре 1943-го, когда он как раз готовился к международной конференции в Москве. Можно только сожалеть, что Сталин и Молотов лишились удовольствия, какое доставила бы им информация о причудах Уэллеса. Потом Халл с полным на то основанием говорил Рузвельту, что тот должен быть благодарен Буллиту за устранение Уэллеса: «Огласка его действий взорвала бы Вашу администрацию» [189].

В те же месяцы 1943 года подобная судьба постигла менее заметного дипломата, но очень близкого Буллиту человека. То был Кармель Оффи, давний секретарь и друг Буллита. Он попался на попытке завязать отношения с мужчиной, который прогуливался в парке недалеко от Белого дома; мужчина оказался агентом и сдал Оффи полиции. Буллиту удалось выгородить Оффи благодаря поддержке того же Халла, но карьера его была испорчена. Возможно, однотипные и почти одновременные кампании против Уэллеса и Оффи с обвинениями их в гомосексуализме, были совпадением; возможно, арест Оффи был местью Уэллеса и его сторонников Буллиту. В результате, однако, было изобретено тайное оружие холодной войны: обвинение в гомосексуализме как способ политической компрометации.