Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

Буллит умер во Франции в 1967 году, увидев президентом своего давнего знакомого Джона Кеннеди и молча пережив его гибель, по поводу которой ему было что сказать. Одним из последних его ярких поступков стал выход из вашингтонского Совета по международным отношениям, который он мотивировал своим несогласием со слишком либеральными рекомендациями этого влиятельного органа. Другим решением было опубликовать, наконец, биографию Вильсона, когда-то написанную вместе с Фрейдом. Публикация вызвала шквал критики; рецензенты сомневались в авторстве Фрейда, обвиняя Буллита в подделке. Он приводил в порядок личные бумаги и вспоминал друзей своей блестящей молодости: красавицу-феминистку Инез Милхолланд, с которой он плавал на фордовском Корабле мира; чикагского журналиста Чарльза Суини; Джека Рида и – самое болезненное воспоминание – Луизу Брайант. В архиве осталось его стихотворение, несколько раз им переписанное [198]:

Они все ушли,
Инез, Чарли, Джек,
Луиза – храбрейшая из храбрых —
Безумная, волочaщая пыльный жакет
По парижским канавам.
Они все ушли.

Мы любили друг друга когда-то,
Любили жизнь и были уверены в ней
И в самих себе,
В том что мы победим.
Они все ушли.
Остался один я, а это ничто.

Кто будет помнить их через десять лет?
Не будет никого, кто вспомнит их.
Голос Инез Милхолланд,
Улыбку маленького Чарли Суини,
И веселье Джека Рида,
И смелость Луизы.
Они все ушли.

Я остался, и надеюсь
Скоро буду с ними.

They are all gone,
Inez, Charlie, Jack,
Louise – the bravest of the brave —
Insane, trailing a dusty cape
In Paris gutters
They are all gone.

We loved each other once
Loved and were sure of life
And of ourselves
Sure we could conquer.
They are all gone.
And I who remain am nothing.

Ten years hence who will remember them?
There will be no one even to remember.
Inez Milholland’s voice
Little Charlie Sweeney’s smile
And Jack Reed’s gaiety.
Or Louise’s courage.
They are all gone.

I remain, and hope
Soon to be with them.

Заключение

Так прошла жизнь человека, который предсказывал повороты истории и давал советы ее лидерам. Он спас Фрейда и спас Париж, a Россию и мир в том веке не спас никто. Мировые лидеры ценили его компанию, но не слушали советов, и о самом серьезном его влиянии приходится писать, как пишут альтернативную историю, в сослагательном наклонении. Если бы Вильсон не слег тогда в Париже весной 1919 года и выслушал Буллита, вернувшегося из России с сенсационными предложениями большевиков, ход русской революции и мировой истории мог стать иным. СССР скорее всего не было бы, а на месте бывшей Российской империи возник бы десяток соревнующихся государств, чей суверенитет был бы гарантирован международным правом. Может быть, тогда большевистская Россия простиралась бы от Невы до Урала, Америка была бы членом Лиги Наций, Гитлер стал бы известным художником, а Буллит великим президентом. Может быть, не было бы ни сталинского террора, ни Второй мировой войны.

Но Вильсона хватил удар, если это был удар. Если бы этого не случилось и Буллит добился тогда приема у президента и одобрения своим планам, его карьера наверно взлетела бы, но события, хорошие и плохие, продолжали бы происходить. Подписав соглашение, которого они достигли с Буллитом, большевики могли в любой момент отказаться от принятых обязательств. Гражданская война продолжалась бы, и возможно, что будучи заперты в Европейской России, большевики только радикализовались бы. Среди них возникла бы реваншистская фракция, которая требовала бы обратно Сибирь и Крым, а там недалеко и до Польши или Балкан. Одним словом, история все равно не закончилась бы, даже если бы Вильсон послушался Буллита. История ХХ века была бы другой и, возможно, мир ХХI века был бы лучшим местом для нас с вами. Но история продолжается каждый день, и новые ее повороты хоть и зависят от предыдущих, а все равно необъяснимы, и уж подавно непредсказуемы.