Мир Мрака 2027

  Я повернул голову в предложенном направлении. Действительно, в слабом свете свечей были видны два ряда больших тазов, над которыми сгорбились женщины с решетом, об которое они тёрли намыленную одежду. Мне почему-то невольно вспомнились кадры из фильмов, где показывали сороковые-тридцатые года: женщины в белых халатах над речкой точно так же стирают бельё. И вот, спустя почти сто лет человечество так  и не ушло дольше столь примитивного способа. А всему виной алчность… такая повседневная, и такая привычная, что, порой, даже незаметная.

  – О, ещё кое-что: ваша одежда, её бы тоже не мешало простирнуть, – вдруг продолжил коренастый охранник. – Ну, ничего, мы это устроим, только для начала в душ вас заведём, а потом всё сделаем.

  – Так, погодите, вы же хотели нас к… ну... к вашему главному, в общем, отвести. А теперь про какой-то душ говорите, – неожиданно вмешался Гоша, и правильно, потому что я тоже мало что понял.

  – Ну, почему же, про “какой-то”? Вполне нормальный душ. А про то, что вы его посетите первым делом: не знаю, как вам, а мне было бы стыдно предстать в таком скверном виде перед столь серьёзным человеком.

  – Но уровень его серьёзности мы ещё оценить в полной мере не можем, – задумчиво сказал Антон.

  – Ничего, скоро оцените. О, а вот и умывальня. Проходите, это раньше пиццерия была, теперь мы тут общую ванную комнату сделали.

  Наверняка на месте больших железных листов, тянувшихся вдоль всей душевой: примерно метров десять-пятнадцать, раньше были стёкла. Дверей не было, кроме одной: входа на кухню.

  – Так, проходите, тут раздевалка, снимайте с себя всё, потом заходите в саму залу купания, об ваших же вещах мы позаботимся.

  Сказав это, он вышел из довольно влажного и жаркого помещения: в своей полушинели он, наверное, и вспотеть уже успел.

  Я стянул с себя всю одежду. Потом, подумав, что если оставлю тут все вещи, то они обнаружат нож, завернул его в мастерку и потащил с собой в душевую. В конце концов, она, мастерка, была несильно грязной (за что спасибо оставленному в машине бронежилету), и постирать её я мог и сам, всего лишь чуть-чуть прополоскав в воде.

  Когда мы вышли из раздевалки, то оказались в большом помещении, разделенном на две части стенкой из дерева. Стена была небольшая, где-то метра полтора в высоту, и поделена на секции, границы каждой из которых обозначали уже довольно ржавые, от постоянной влажности, металлические листы. В каждой секции было по одному душевому крану, привязанному сверху к гвоздю. На высоте человеческого пояса располагался включатель-выключатель воды. А регулировщиков напора и температуры здесь, видимо, не было. Но жаловаться всё равно грех. И так очень даже неплохо.

  Все выбрали места у правой стороны стены.

  Так как Пётр не мог сам мыться, я решил чуть помочь ему: после того, как быстро помоюсь сам, поменяться с ним местами и чуть обмыть его. Из коляски ему вылезать опасно: пол скользкий. Поэтому лучше будет, если он сам немного приподнимется я сядет ровно, тогда ещё и спину удастся помыть.

  Я повернул включатель и резко отошел. Спустя секунду, как и ожидалось, из крана полилась холодная вода. Ещё через мгновение я услышал подобное из чужих кранов за раздельными створками.

  Постояв в стороне, я подождал, пока жидкость чуть нагреется. И через минуту это произошло. Да, давно я такой воды на своём теле не ощущал: у нас в Спортивном Соглашении только холодная имелась, и то из вырытого колодца или старых запасов, иногда удавалось подогреть на костре и самому чуть сполоснуться горяченькой. А тут, не скажу, что это был кипяток, однако она была тёплой! Именно такой, по которой я так соскучился.

  В первые же секунды мне расхотелось выходить из этого места. Тут было так хорошо и уютно, что я бы здесь даже спать, скорее всего, остался бы. “Интересно, а завтра с утра нам дадут тут недолго помыться, мол, перед дорогой? – подумал я. – Хм. Навряд ли, хотя, надо будет спросить”.

  Я упёрся руками во влажную древесину и свесил голову под водными струями. О, как же это приятно. От переполнявшей меня радости, по телу побежали мурашки, а пальцы рук непроизвольно напряглись. И только в этот момент я понял, насколько сырое это дерево: оно сминалось под моими ладонями, будто пластилин. А когда я отнял длани обратно, то увидел впечатавшиеся следы пятипалой конечности.

  “Ого, его бы уже менять пора, – подумал я, взяв кусок мыла и размазывая его по голове”.

  Быстро намылил, немного потёр, смыл – не думаю, что это можно назвать толковым мытьём головы, однако мне этого хватило: длина волос позволяла.

  Потом ещё чуть постояв под водой и обтерев себя руками с шеи до пят, я, наконец, уступил Петру. Закатил его под мерно стекающий поток.

  С восклицанием радости “Охохох”, он чуть приподнялся, позволив мне обмыть ему спину. Сейчас Пете труднее всех, так что помогать ему нужно обязательно.

  Выйдя за пределы разделяющих кабинки металлических листов, я увидел моющихся по бокам Георгия и Антона.

  И тут мне стало интересно: