Мир Мрака 2027

  “А может всё-таки сходить?” – спросил я у себя, обернувшись. Из здания вышел какой-то мужик, лет сорока. Он был надет в чёрную водолазку, пуховые штаны и кроссовки. Оказавшись на платформе, он первым делом потянулся, зевнув. Потом уже посмотрел по сторонам и, как только увидел меня, странно нахмурился, будто в чём-то подозревая, и пошёл наверх по лестнице, не снимая с меня недоброго, подозрительно взгляда.

  Конечно, в слабом фонарном свете лица незнакомца я не видел, зато глаза мне были хорошо заметны. И след от них на душе остался не самый приятный. Хотя, чего удивляться, в теперешний час, все люди – такие.

  Но этот выход окончательно отбил у меня желание.

  – Эй, – сказал подошёдший Гоша.

  Я резко обернулся и еле успел поймать летевшие ко мне ножны с BOLO.

  – Не спи, – посоветовал старший и принялся грузиться на дрезину.

  Антон с водителем были уже там.

  Я последний раз посмотрел на эту полупустынную станцию и, расслышав среди звука бормочущего мотора нежную переливчатую мелодию гитары и радиоприёмника, полез под их сопровождение ко всем остальным.

  Шебуршание струн, расходящееся по округе из-под пальцев неведомого музыканта, и стало единственным, на пару со своим творцом, что проводило нас в дорогу.

***

  Выехали со станции мы безо всяких прений и проверок: как оказалось, с обратной стороны никаких кордонов не было. Видимо, люди уж слишком сильно верили в свою неприступность и неприкасаемость на столь малом клочке минского метрополитена. Ну, что поделаешь, такова наша природа, чьё название – Самонадеянность, которая обычно выходит нам боком.

  Как только все уселись, Антон сразу же надел наушники, включил плеер и отключился. Наверное, об этом он мечтал больше всего. В тот момент он выглядел таким удовлетворённым и спокойным… Я вряд ли когда забуду мелкую улыбку чистой радости, покрывшую его уста, когда он ушёл в мир сновидений.

  Но что-то мне подсказывало, что недолго ему прибывать в той вселенной. И скорость дрезины, за которой и следил пожилой человек, это подтверждала.

  Не сказать, что она была большой, но несколько километровый участок мы преодолеем примерно за минут пятнадцать-двадцать. Поэтому на здоровый сон уповать никак не стоило… Хотя парень говорил, что ему лишь бы вздремнуть. Но так говорил он, а не его организм.

  Усевшись, Гоша сразу начал чистить автомат. Карло занимался своей работой – следил за подачей топлива, нагревом двигателя, ну и, собственно, скоростью. Я, в свою очередь. Первый полминуты не знал, чем заняться. Как потом сразу вспомнил: мне ведь так надо было проверить оружие, да и вообще пристрелять его под себя.

  С этой мысль я начал неполную разборку. И вот, когда я уже положил рядом с собой возвратный механизм, а из приклада только-только достал пенал, яркий свет откуда-то сбоку заставил меня резко дёрнуться, чуть не поразбросав детали в разные стороны. Хорошо, что руками не взмахнул, а то так бы действительно пришлось всё на рельсах собирать.

  Но это, в тот момент, для меня было не главное, потому как больший интерес представлял тот самый неожиданный. Яркий свет, на который я, собственно, и повернулся.

  Он был у меня за спиной. Бил яркими сонмами золотых искр из подсобки, которую мы быстро проехали. Конечно, и звук при этом был подходящий – точно там работала сварка.

  Затем рядом с нами пробежал молодой парень в больших защитных очках и порванном халате. Лицо его было замазано смазкой, а руки обвязаны какими-то тряпками.

  Позже подобных людей стало больше, а туннель заполнился звуками пиления, ударами молотка, визжанием дрели, руганью множества мужчин и подростков. Иногда в этой какофонии прослеживались даже возгласы женщин.

  – Что это.. такое? – удивлённо спросил Гоша, глядя на всю эту, скрытую в полумраке редких, висящих где попало, ламп, строительную канонаду, в основном размещённую в штольнях, кулуарах, да технических коридорах тоннеля.

  Я, последовав примеру старшего товарища, также с интересом посмотрел на Феодосия.

  Тот посмотрел на нас, потом на проносящихся с ржавыми, ещё не отжившими своё,  инструментами в руках людей. Вновь на нас и, как бы спрашивая, показал на это всё пальцем, чуть приподняв бровь – лишь благодаря одинокой, сороковаттной лампе, встретившей в тот момент нас, я смог увидеть его мимику.

  Видимо, он был удивлён, что мы не можем сами ответить на наш вопрос. Гоша, поняв это, всё же стеснительно кивнул, требуя ответа.

  Карло чуть усмехнулся, явно над нами или же нашей глупостью.

  Конечно, отгадка сама напрашивалась мне на ум, однако хотелось всё же узнать её у человека, полностью знающего тутошние места.

  А человек, в то время, отвернулся на секунду от нас, и достал из-за пазухи небольшую чёрную дощечку, цепью державшуюся на боковом поручне.

  “Зачем она ему?” – сам собой напросился вопрос. Однако он и разрешился быстро: когда в руках пожилого человека возник привязанный к доске мелок, которым он быстро что-то нацарапал и, дождавшись очередной лампы, повернул к нам.

  Белым по чёрному было неаккуратно написано: “Мастерские”.