Мир Мрака 2027

  Я как будто почувствовал, что Гоша улыбнулся. Антон ничего не сказал. Просто встал, – до этого он сидел у порога, это было ясно, опять же, по игре воздуха в ночи и по его красной безрукавке (странно, что он не надёл никакого бронежилета, а может у него эта полукуртка “бронежилет”.. кто его знает) – и пошёл к ближнему ковру. Им оказался Петин “матрац”. После этого я только услышал, как он улёгся и поёрзал, устраиваясь поудобней и, конечно, потеплее. “Следовало бы лечь рядом” – мелькнуло у меня в голове, только это была не моя мысль, а будто чьи-то слова, я даже чуть голову приподняло, но что я мог обнаружить в почти полной тьме, понятно: ничего… Странно как-то…

  Затем из темноты раздалось:

  – Слушай, Петька, а не мог бы ты костерок сварганить, дровишки есть, зажигалку дам, – это был Георгий. С его словами я был согласен, тут и вправду было прохладно.

  – Да нет проблем, – отчеканил другой и пошёл выламывать доски из пола, при этом подсвечивая себе зажигалкой.

  Маленький огонёк, в клубящемся вокруг мраке расслаблял и успокаивал, давал некое мнимое чувство защиты, которое придумывал себе сам я. Всё-таки не зря говорят, что на огонь можно смотреть вечно. Лишь бы сам огонь не потухал вечность. Но это невозможно, ведь ничто не вечно, и мои глаза тоже. Они устали смотреть целый день на этот такой же невечный, как и всё вокруг, мир.

***

  Не знаю, сколько я проспал. Часов восемь, наверное, однако в одном я был уверен точно, этого мне не хватило. Такое чувство преследует меня постоянно, уже как четыре года.

  Когда я проснулся у входа уже сидел Антон, Пётр с Гошей посапывали по углам. Только теперь у них матрацы не совпадали с теми, какими были изначально: будто поменялись местами. Видимо сначала спать пошёл Георгий, а так как его место было уже занято, он лёг на коврик Пети. Ну а потом и так понятно.

  Я присмотрелся к Антону, глаза его приоткрыты, подрёмывал, а на голове как обычно находился обруч державший наушники. В тишине англоязычная музыка долетала и до меня. Разобрать слов у меня не получалось, но то, как они исполнялись – у меня понять выходило. Слова не пелись под музыку, они читались под бит. Да, точно, сейчас он слушал хип-хоп. А может он всегда его слушает, хотя представителя данного класса умершего общества он не очень напоминает. Да, навряд ли, скорее меломан. Может, узнаю как-нибудь.

  Костёр потух, лишь сизый дымок отходил от него. Рядом с прогорелыми брёвнышками лежала пара гильз. Я взглянул на окно рядом, под ним тоже лежали гильзы “калаша”. Видимо, кто-то приходил к нам ночью, да вот только я ничего не слышал. Теперь я посмотрел на автомат нашего листомана, да, действительно, предохранитель сдвинут на стрельбу одиночными. А обратно он его не поставил, лишь бы не пальнул, когда будить будем.

  Кстати, насчёт будить, пора и старшим подыматься.

  Я чуть приподнялся и сразу заметил движение со стороны двери. Видать, пронесло, и не выстрелил даже, что ж, его чуткость будет меня ещё долго поражать.

  – Может, дашь им ещё немного поспать. Если выспался ты, то это ещё не значит, что у всех остальных такая же ситуация, – посоветовал Антон и немного зевнул.

  – Ого, а кто тебе сказал, что я выспался, да и вообще, что же вы меня ночью на дежурство не разбудили, как всех? – поинтересовался я, подходя к Петру.

  – Решили, что тебя будет лучше на красный участок поставить, – отозвался дозорный.

  – Вот оно значит как. Ну что ж, тогда, ради своей же безопасности, я лучше заставлю встать наших основных бойцов,– сказав это, я нагнулся к Пете и принялся трясти его за плечо, – и, пока раннее утро и все вредные зверюшки спят, мы отправимся дальше в путь. А значит, вполне возможно, сможем проскочить наш “красный участок” без каких-либо передряг. Ха, верно я говорю? – после этих слов я протяжно зевнул.

  Вскоре солдат стал издавать неясное мычание и глухие утробные звуки – предшественники пробуждения. Я оставил его и направился к Гоше повторять ту же операцию. Антон лишь ухмыльнулся.

  Через десять минут все были на ногах. Мы немного занялись личной гигиеной. Даже перекусили маленько: по хлебной дольке с колбасой, почти всё в этом было с “того времени”, кроме хлеба, но он из дрожжей с пресловутого “того времени”. После все сходили по личным делам в угол избы, мало ли когда мы следующий раз остановимся. И ещё через двадцать минут мы все сидели в машине и ехали к Витебску.

  Таким образом, на часах у меня начало показывать пол-одиннадцатого.

  По пути Гоша рассказывал план дороги, оказалось, ночью он только и занимался, что пытался заучить путь. Все сидели и слушали, кроме меня. Я перекусывал, причём на ходу. Начальная пища не утолила жажду голода, а только разгорячила её. Поэтому сейчас я сидел и запихивал холодную тушёнку себе в рот, пытаясь как можно быстрее жевать, и как можно меньше обращать внимание на вкус. А ведь всё потому, что получилось так, что я единственный, кто не успел к горящему костру ещё ночью и не разогрел свою порцию, так что в конечном итоге выходило: за последние сутки все поели по два раза, и только я один – раз.