Мир Мрака 2027

  Я закрыл глаза и просто улыбнулся. Широко-широко, как давно не улыбался. Наши лбы были ещё прислонены друг к другу, и поэтому близость ощущалась ещё сильнее… Мне так хотелось, чтобы этот миг не кончался… никогда…

  – Да-а, вы действительно похожи, – с искренней улыбкой, хоть ему она далась и нелегко, тихо сказал Гоша.

  Мы обернулись на его голос. Отец, отстранив правую руку от моей головы, продолжая улыбаться, посмотрел на Георгия, потом вновь на меня, левой потеребил волосы, при этом пошире открыв глаза, как бы в ожидании чего-то прекрасного,  полностью обернулся к моим товарищам и спросил, скорее констатируя факт:

  – Это вы его привезли? – Гоша коротко кивнул, Антон, роящийся в своём МР3 плеере, с небольшой улыбкой взглянул на моего отца. – Спасибо, спасибо вам огромное, – папа вдруг с остервенением, чуть не перекульнувшись через стол, начал жать им руки. – Я… я уже не верил, – он вновь заплакал. Я тоже не смог сдержать слёз, только теперь они лились куда меньшим потоком. Стесняясь своего счастья, я прикрылся рукой и начал быстро вытирать их рукавом мастерки. Мои напарники глядели на всё происходящее с не сползающей, понимающей, мелкой улыбкой. – А вы… вы вернули мне то, что, как я думал, у меня уже забрали… Спасибо вам, спасибо…

  – Это вам спасибо, за вашего сына, – сказал тихо Гоша и отец, в это время жавший руку Антону, чуть приостановился, посмотрев на него. Я тоже приподнял взгляд, а Георгий тем временем простодушно продолжил: – Он великолепный охотник. Всегда относился к поставленной задаче с полной серьёзностью, и никогда не давал повода усомниться в себе…

  Гоша взглянул на меня и коротко подмигнул. Отец тоже посмотрел на меня, глаза были наполнены гордостью, а лицо украсила гримаса радости. Почему гримаса? Потому что он вновь чуть не заплакал. Но на сей раз он стерпел: громко выдохнув, он уселся обратно, посмотрел на меня с улыбкой, посмотрел на моих напарников и, как будто только очнувшись, чуть привстал со стула, сказав:

  – А что ж это вы так сидите, вы… вы ешьте… Я понимаю, конечно, не густо, но… но я обещаю вам, при приезде на Могилёвскую вам будет преподнесён такой ужин: пальчики оближите!... И… и я настоятельно рекомендую вам остаться у нас. Вам будут выданы великолепные места в охранном блоке, я гарантирую. С жильём тоже не проблема, всё будет по лучшему разряду…ради таких людей, нам не жалко… – папа говорил всё это так быстро, при этом так энергично жестикулируя, что я еле смог понять половину из его слов.

  Однако Гоша с Антоном, видать, поняли всё: наверное, я был слишком рад видеть его, что несильно прислушивался к тому, что он говорил.

  – Спасибо вам огромное, я буду вам очень благодарен, – сказал, приложив руку к сердцу и, как бы, чуть поклонившись, Гоша. – И мой напарник, я думаю, тоже.

  Он посмотрел на Антона. Тот сидел, глядя в свой плеер, и не понимал, что вышесказанное относится именно к нему. Осознание этого пришло в его голову только тогда, когда он понял, что вокруг стало слишком тихо. Тогда он резко поднял голову, спросив при этом:

  – А?... А, да-да, конечно. Я тоже рад… – он ещё раз опустил взгляд в экран плеера и вдруг сказал, неожиданно переведя тему: – Извиняюсь, нет ли у вас здесь розетки?

  – А-а-а, э-эм, нет, то есть да. Конечно есть, – чуть замялся отец. – Вон она, рядом со шкафом, слева, – указывая направление, ответил он.

  – А, ага, спасибо, – всё это Антон произнёс уже вставая.

  Подойдя к стене, он снял рюкзак, чуть порылся в нём, достал оттуда переходник, присоединил к нему МР3 и вставил вилку в источник питания… Экран плеера засветился, и на нём показалась постепенно заряжающаяся батарея.

  – Ого, теперь нечасто такое увидишь, – произнёс папа, с неким непониманием посмотрев на Антона, а ведь совсем недавно подобное бы показалось обыденной вещью.

  – Привычка. Я музыку, больше чем людей люблю, так ещё до войны было, до сих пор осталось, а всё потому, что она единственная, кто меня понимает, – медленно вставая, произнёс молодой охотник.

  – Хм, что ж, такое бывает, – с пониманием сказал отец и повалился в кресле. Он вновь с любовью посмотрел на меня, и, вздохнув, произнёс: – Ха, чёрт, я даже не верю, блин… Вот бы твоя мать это увидела…

  Мама? Точно!

  –Пап?! Где моя мама? – неожиданно, даже для самого себя, подскочил я из-за стола, чуть всё не перевернув.

  – Ой-ой, Сашка, остынь… Надя жива, не волнуйся. Она… Она просто чуть-чуть приболела… – мой отец плохо умел врать, и сейчас я видел по его глазам, что он что-то не договаривает…

  – Па, даже не пытайся меня обмануть, – я чуть нагнулся над ним, чтобы казаться больше, чем есть, раньше это работало.

  Он посидел недолго, посмотрел мне в глаза, потом, отведя свой взгляд, чуть улыбнулся и проговорил: