Мир на двоих

Женщина улыбается мне в ответ. Её глаза сверкают от ярости, которую она так сильно пытается сдержать.

Наши разногласия прирывает крик матери, которая ещё недавно убаюкивала своего малыша. Мы все смотрим в его сторону и видим, что грудь больше не поднимается вверх от дыхания, а глаза полностью закрыты. Его сердце больше не бьётся… Он не взорвался, но сердце не выдержало того, что произошло, а значит, что он и не пережил бы весь ритуал.

— Ты не помогла ему, навредила себе и пошла против природы, которая дала нам магию, надеюсь, что ты научишься слушать то, что тебе говорят, — тётя помотала головой и развернувшись покинула поляну, а потом ушли все, даже я, но всё же… На траве продолжала сидеть безутешная мать в надежде, что может быть, её ребёнок неожиданно откроет глаза.

С тех пор, мы редко ругались с Мариолой, но не потому что мы подружились, а лишь потому что кто-то должен сейчас думать о Хетерсах и если я этого сделать не могу, то сделает она, а я буду выполнять указания, пока мама не покинет нас и её магия не перейдёт в моё тело.

Глава 15. Не может быть

После долгого изучения литературы о магии, попытках понять, что может быть не так, я безумно устала.

С самого утра, я и Кай сидели в кабинете перебирая различную информацию и выписывая из неë всё, что может понадобиться.

Он собрал в мамином кабинете очень много книг, которых раньше здесь не было, книги о ведьмах всего мира, вся информация, вся история, много того, что нам никогда не рассказывали и много того, чего мы бы никогда и не узнали. Джонс просит меня не отвлекаться и искать лишь то, что поможет выпустить мою силу, а не держать её в себе.

В последние дни моя голова болит до изнеможения, словно в ней кто-то ковыряется или будто ты зачерпнул ложкой слишком много мороженого и оно заморозило мозги. Резкая боль. Я закрываю глаза, в надежде, что это как-то мне поможет и сжимаю ладонями область висков. Пытаюсь их массировать, но особо от этого никакого эффекта и нет.

Убираю книгу подальше от себя. Смотрю в потолок. Потом в окно. Снова потолок. Мне совсем нехорошо, и если раньше, я просто ощущала лёгкое несварение, дрожь, слабую боль, то сейчас всё увеличилось многократно.

Кай вышел за дверь и отправился по своим делам, оставив меня разгребать все полки в поисках того, что прояснит нашу ситуацию и даст какой-то новый толчок или путь. Нет. Я так больше не могу. Всё вокруг… Слишком… Слишком… Давит. Да! Мир словно сжался вокруг моего тела и хочет его раздавить. У меня болят даже кости на руках. Не знаю, как это объяснить, но такое ощущение, что я хочу что-то сломать, разбить или швырнуть в стену, потому что кости зудят до изнеможения. Непонятное, какое-то неправильное чувство сводящие с ума.

Свет солнца, который пробивается в дом, кажется мне слишком резким, раздражающим и мешающим. Закрываю все окна шторами, а там, где нет штор, вешаю ткань от пододеяльников и простыней. Всё. В помещении стало темнее и уютнее, но от этого почему-то моё раздражение никуда не ушло. Я чувствую злость и не понимаю откуда она взялась и из-за чего, а самое противное то, что мне хочется обидеть Кая, потому что он единственный кого я могу раздражать здесь. Но я не стану этого делать. Я должна себя контролировать, потому что никто не виноват в том, что у меня болит голова и нет настроения.

Спускаюсь вниз, когда слышу, как открывается дверь. Джонс зашёл в дом, разулся и направился на кухню. Как и обычно, он ходил в магазин, чтобы пополнить наши запасы. Ест он слишком много, хоть по нему это совсем и незаметно.

Иду к нему и вижу, что он только-только начал разбирать покупки. Сегодня на парне тëмно зелёные широкие приджи, а сверху растегнутая джинсовка с капюшоном.

— Я принёс таблетки от боли в голове, странно, что у меня не получилось вылечить твоë недомогание, обычно это работает, — он протягивает мне лекарство.