Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы

6-12 декабря войска 7 армии вышли к линии Маннергейма и уперлись в нее. Взять сходу цепь долговременных укреплений было невозможно. Неужели советское командование не знало о линии Маннергейма? Е. А. Балашов утверждает, что «к одному из мифов „линии Маннергейма“ относится измышление, что советская разведка якобы не располагала сведениями о техническом состоянии финских оборонительных позиций, либо располагала ложными сведениями, умаляющими количество и мощность огневых точек финнов. Документы, которые мы приводим ниже, говорят об обратном» [727]. Ниже приводится подробная карта финских укреплений, изданная в СССР в 1936 г. Я. Кишкурно, также внимательно изучивший советскую карту укреплений, все же настаивает: «советские стратеги составляли свои планы, пользуясь неполной информацией о системе финской обороны» [728]. В чем же дело? Если внимательно посмотреть на карту, в районе Вяйсянена укреплений не значится. А они там были. Советская разведка не заметила, что летом 1939 г. брешь была закрыта новыми ДОТами. И это имело решающее значение. 6 декабря 24 дивизия под командованием П. Вещева, двигаясь в авангарде 7 армии повернула на Вяйсянен и там «попала в засаду». Вещев погиб. Что за засада в центре «линии Маннергейма»? Я. Кишкурно разгадывает загадку Вяйсянена так: «Красная армия не собиралась прорывать линию Маннергейма. Весь план строился на обходе оборонительной позиции финнов у Вяйсянена и выходе в тыл группировке врага… Так как разгром финнов предполагался именно на перешейке, то и в Приладожье, и на Севере Красная Армия совершенно не была подготовлена к активным наступательным действиям, что в дальнейшем и показала действительность» [729]. Остается добавить, что войска, действовавшие севернее Ладоги, должны были «растащить» резервы финнов (чтобы те не смогли «заткнуть» узкую брешь) и отрезать Финляндию от помощи извне.

Внезапно столкнувшись с необходимостью штурмовать линию без подготовки, Красная армия омыла ее своей кровью. 17–21 декабря 7 армия под командованием К. Мерецкова штурмовала линию, но неудачно. Задержка с генеральным штурмом на десять дней подтверждает, что сначала на него не рассчитывали. На поле боя осталось несколько десятков подбитых танков. Значительное превосходство РККА в танках и авиации не только на «линии Маннергейма», но и в условиях пересеченной местности Карелии и Карельского перешейка вообще играло незначительную роль.

Историки не перестают спорить, насколько «линия Маннергейма» была сильна. В качестве эталона берут линии Мажино и Зигфрида. Но тут возникает сложность. Сами эти две линии очень разные, линия Зигфрида не была достроена в соответствие с планом. И потом — эти две линии никто не штурмовал. Они остались памятниками неиспользованных возможностей. Поэтому нельзя утверждать, что «линия Маннергейма» — несерьезное препятствие, потому что она уступает двум классическим образцам? И насколько принципиально уступает?

Упомянув о том, что в течение длительного времени советская армия находилась в огневом соприкосновении лишь с 55 ДОТами «линии Маннергейма», Е. А. Балашов делает вывод: «Решающим фактором сдерживания сил наступающего противника выступала, следовательно, не крепостная мощь, а сила духа обороняющихся» [730]. При всем уважении к силе духа обороняющихся, Е. А. Балашов не привел никаких доводов в пользу того, что сильный дух помог бы им выстоять в чистом поле. После взятия линии своего имени Маннергейм пал тем же духом (без сомнения, сильным) и пришел к выводу о необходимости скорейшего заключения мира — отнюдь нелегкого. Подсчет количества ДОТов, с которыми армия противника пришла в соприкосновение, мало чем помогает нам для определения силы всего укрепления — ведь прорывать-то нужно линию на всю глубину.

Не менее загадочны комментарии с другой стороны границы. О. Маннинен, доказывая относительную слабость линии (и, следовательно, дополнительное превосходство финской армии), напоминает, что финны «завершили оборудование 101 бронированного оборонительного сооружения… Для сравнения укажем, что лишь несколько более протяженная и часто упоминаемая „линия Мажино“ на границе с Германией насчитывала 5800 бетонированных огневых точек» [731]. Почему-то автор решил подтвердить свою мысль сравнением количества разных «точек» — бронированных и бетонированных. К тому же, «лишь несколько более протяженная» линия Мажино была длиннее более, чем в два раза.