Мир-на-Оси

Бургомистр посмотрел на точеный профиль жены и подумал, что, наверное, она его обманывает. И ему стало обидно. В первую очередь за Миколу Баксова. Которому он, как оказывается, давал медали и премии. А жене до этого, оказывается, и дела нет. Не нравится ей, как Микола поет, вот и все тут. И никакие премии не помогут. Во вторую очередь Бургомистру стало обидно за себя самого. Потому что вот он ну никак не мог понять, чем плох Микола? И собой хорош, и голосист. То, что дурак дураком, так что ж с того? Ему же песни петь нужно, а не государством управлять. Для этого особых мозгов не требуется. Он ведь даже не сам их сочиняет.

Тут на экране появился Гиньоль. Крупным планом, во всей красе. Бургомистр взял слойку с клубничным джемом, стряхнул с нее сахарную пудру на колени руководителю своего кабинета, допил остававшееся в бокале вино и протянул порожний сосуд секретарю. Который тут же снова его наполнил. Бургомистр с благодарностью кивнул и приготовился внимать тому, что будет говорить человек, с которым ему завтра предстояло встретиться.

– Как, ты говоришь, его зовут? – шепотом, как в кинотеатре, чтобы не мешать остальным, спросил Бургомистр у Чипизудова.

– Гиньоль, – так же шепотом напомнил руководитель кабинета.

– А имя?

– Гиньоль.

– А?..

– Гиньоль Гиньоль.

Бургомистр озадаченно сдвинул брови.

– Странное имя, правда, Маш? – обратился он к жене.

– Я бы сказала – необычное, – ответила та.

Бургомистр откусил половину слойки и принялся сосредоточенно жевать. Определенно временами он не понимал свою жену. Или это она его не понимала? Бургомистр посмотрел на своих помощников. А вообще-то понимал его здесь хоть кто-нибудь?

Бургомистр пальцем подозвал к себе референта. И, когда тот наклонился, шепотом спросил:

– В каких единицах измеряется степень непонимания?

– Сейчас выясню, – тихо ответил тот и неслышно вышел из комнаты.

Глядя на что-то говорящего с экрана человека со странным именем Гиньоль Гиньоль, Бургомистр задумался. Если есть единица для измерения степени непонимания, следовательно, это есть объективная сущность. Так. А если так, тогда непонимание имеет свойство накапливаться и становиться все плотнее. Так. Может ли непонимание превращаться во что-то другое?.. Бургомистр доел слойку и взял бутерброд с ветчиной. Однако ломтик ветчины показался ему слишком тонким, и он положил на него еще два, снятых с других бутербродов. Приметив быстро промелькнувший, но явно неодобрительный взгляд руководителя своего собственного кабинета, Бургомистр решил, что не стоит способствовать росту концентрации непонимания, и накрыл ветчину сверху бутербродом с севрюгой… Так… Скорее всего, непонимание ни во что другое превращаться не может. Будь иначе, непонимания в мире со временем становилось бы все меньше и в конце концов оно вовсе исчезло бы. Однако на самом деле все наоборот. Непонимание постоянно возрастает. Как энтропия… Придя к такому выводу, Бургомистр едва бутербродом не подавился. И ему пришлось срочно запить его вином… У него и прежде были подозрения насчет того, что он гений. Но теперь он убедился в этом окончательно и бесповоротно. А те, кто постоянно твердят об энтропийной смерти Вселенной, ни края не понимают! Вселенная действительно погибнет от того, что погрузится в хаос! Но энтропия здесь ни при чем! Это будет Хаос Непонимания!

Все!

С недоеденным супербутербродом в одной руке и недопитым бокалом вина в другой Бургомистр откинулся на спинку дивана. Остекленевший взгляд его был устремлен в пустоту. И счастье, что взгляд этот никто не видел. Иначе бы могли решить, что Бургомистра хватил удар. На самом же деле он пытался переварить все те мысли, что бродили и пенились у него в голове. Понимать, что ты гений, равного которому не было и нет, это не так-то просто, между прочим.

Вернувшись в комнату, референт на цыпочках подошел к дивану и, склонившись к Бургомистру, едва слышно прошептал ему на ухо:

– В гуглях, господин Бургомистр.

– А? – растерянно посмотрел на референта Бургомистр.

Левый глаз референта нервно задергался.

– Смею доложить, господин Бургомистр, я выяснил, степень непонимания измеряется в гуглях.

– Точно?

– Абсолютно.

– И чему же равняется один гугль?

– Одному вопросу, подразумевающему простой ответ «да» или «нет», на который нет ответа.

– И сколько сейчас?

– Простите?

Глаз референта задергался интенсивнее.

– Сколько сейчас гуглей?

– Где?

– Вообще! – Бургомистр сделал широкий круговой жест остатком бутерброда, насыпав крошек за шиворот руководителю кабинета. – В мире! Во Вселенной!

– Я… – У референта синхронно с глазом начала дергаться щека. – Я сейчас выясню.

– Будь так добр, голубчик.

Референт вновь неслышно, как тень, выплыл из комнаты.