Мир над пропастью

Отличницей она все-таки стала. Даже получила медаль, но ни разу за десять школьных лет ей не пришло в голову прочитать хоть одну книжку сверх программы. Она участвовала в нескольких олимпиадах по разным предметам, но не победила ни в одной, тогда как, например, Ксенька Мартынова, вместе с ней участвовавшая в районных состязаниях по литературе, написала такое сногсшибательное сочинение, что через две недели поехала уже на городские и вернулась с грамотой. Альбина не завидовала. Она сделала все, что от нее зависело, и точно знала, что выполнила свою работу «хорошо». И в классном журнале у нее по всем предметам были твердые пятерки. Как у того фанерного первоклассника. В отличие от Ксеньки, у которой по алгебре стояла тройка, и то только из-за того, что она, как выразилась математичка, «внесла вклад в репутацию родной школы».

Родители по этому поводу никаких указаний не давали, но безошибочным детским чутьем Альбина чувствовала – они ждут. И если и не говорят ничего, то только оттого, что верят – в их ученой профессорской семье не может быть иначе. И ребенок, имеющий в роду несколько поколений выдающихся родственников, просто обязан оправдать их ожидания.

И она старалась изо всех сил, не отвлекаясь на такие мелочи, как игры, дружба со сверстниками и собственное хобби. Все возникающие у нее увлечения девочка рассматривала через призму того, не помешает ли ей это стать безупречной дочерью и внучкой. Вердикт всегда был однозначным – на всякие глупости у нее нет времени.

Примечательно то, что на первый взгляд ее ни к чему не принуждали. В отличие от многих семей в их доме никогда не звучала столь милая сердцу многих родителей песня: «Не получишь нормального образования – пойдешь в дворники». Ей никогда не сообщали, что она должна оправдать чьи-то ожидания, но она чувствовала, как от каждой четверки в дневнике сразу меняется отношение к ней взрослых. Как на лице отца проступает чуть заметное разочарование, мама начинает рассеянно смотреть как бы сквозь нее, а бабушка качает головой и причитает:

– Надо было вчера не телевизор допоздна смотреть, а лучше сделать работу на совесть.

Альбине вечно казалось, что все домашние общались с ней с едва заметным укором. А больше всех был ею недоволен седовласый дедушка-профессор на портрете, висевшем над пианино в гостиной. С этим строгим мужчиной – папиным папой – Альбина знакома не была – он умер за два года до ее рождения, но это не мешало ему взирать на внучку сурово и немного презрительно.

Отчего-то довольно долго, чуть ли не до выпускного класса, ей казалось, что отличная успеваемость в школе непременно гарантирует ей такую же отличную судьбу. Причем не только в плане карьеры или работы. Ей казалось, что все, имеющие пятерочный аттестат, позже становятся отличницами и в жизни. Счастливо выходят замуж и рождают чудных детей. Тогда как троечницы непременно будут неудачницами. Конечно, с годами этот максимализм поубавился, но где-то глубоко на уровне подсознания она привыкла невольно оценивать людей по их ученическим успехам.

До какого-то момента все было легко и понятно. Золотая медаль подвела черту под школьными успехами, а красный диплом подтвердил, что и старания в институте не прошли даром. Но дальше начались проблемы.

Альбина окончила финансово-экономический институт и устроилась на работу в крупную солидную организацию. Ее благодаря отличному диплому сразу приняли на должность старшего экономиста. Работала она, как всегда, хорошо. Приходила раньше всех и часто задерживалась допоздна – не потому, что не справлялась с работой, а потому, что намертво въевшийся и разъедающий изнутри комплекс отличницы требовал делать «еще больше, еще качественнее, еще продуктивнее». Она всегда исполняла свои обязанности тщательно и своевременно. Была предельно аккуратна. Каждая бумага лежала в положенной папке, а каждая папка стояла на своем, раз и навсегда определенном месте.

Но ни аттестатов, ни дипломов, ни похвальных грамот здесь никто не давал. Иногда только выплачивали премии, но это никак не могло служить критерием результативности, так как подобные денежные поощрения получали все, включая младший обслуживающий персонал, а проще говоря, уборщиц.

Вчерашняя отличница растерялась. Шкала, по которой можно было бы оценивать свои успехи, осталась в ученическом прошлом и для взрослой жизни не годилась. Альбина чувствовала постоянную глухую неудовлетворенность. Раньше все было просто: получила пятерку в школе или зачет в институте – и день прошел не напрасно. Получила четверку – нужно больше заниматься. В любом случае понятно, куда двигаться дальше. А сейчас что? Ну делает она свою работу. А результат где? Для чего была вся эта подготовка к «настоящей жизни», если сейчас ничего не происходит?

Иногда ее хвалили, но совсем не так, как других. Ее старания замечали, но упоминали о них как-то вскользь, словно неохотно. Гораздо приятнее похвалить человека за то, что он веселый, общительный или добрый, чем сотый раз говорить друг другу: «Какая молодец наша Альбина. У нее в бумагах всегда образцовый порядок».