Мир наизнанку

– Хорошо. Теперь давай табиту, – заговорил дотоле молчавший Рион.

Картек отер крупными каплями выступивший на бледном лбу пот и сделал жест, в другое время выглядевший бы небрежно, но сейчас потребовавший видимых усилий. Тут же сама собой откинулась крышка ящика, и оттуда медленно, медленно и страшно встал… живой Рангар.

Нет, это существо не было фантомом, но оно не было и человеком. Тем не менее никто, кроме магов высших рангов, не смог бы отличить его от настоящего Рангара Ола (в этом и заключался дьявольский замысел Алькондара). Ибо табиту являлся, в отличие от фантома, точной копией выбранного человека, с похожими рефлексами и даже определенным эмоциональным подобием; вот только психика табиту была прочно подчинена хозяину и поставленной перед ним задаче; на родине Рангара подобных существ называли зомби. Имелся у табиту еще один недостаток – все они были хоть и хитры, но глупы. Поэтому табиту человека с достаточно высоким интеллектом можно было сравнительно легко дезавуировать по отсутствию такового. (С дураками дело обстояло гораздо хуже, и табиту глупца был практически не отличим от оригинала).

– Кто ты? – отрывисто спросил Картек. Он уже пришел в себя.

– Меня зовут Рангар Ол, – без особого выражения ответил табиту голосом настоящего Рангара, – я лучший гладиатор Коарма. Только что я убил страшного полудемона Глезенгх'арра. Ты мои хозяин, но этого не должен знать никто, кроме Верховного Мага Змеи, Императора и Жрецов.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул маг. – Что же должны знать все остальные?

– Всем остальным я объявлю, что полностью выполнил задуманное и отправляюсь к себе домой на корабле, любезно предоставленным Его Императорским Величеством. И послезавтра в самом деле отплыву из порта Венды, навсегда покинув Крон-армар.

– Видите? – Картек торжественно улыбнулся. – После этого в народной памяти останется только один Рангар Ол – великий, легендарный боец, победивший демона Глезенгх'арра… И никто не свяжет его имя с иными его устремлениями… как и задумано Верховным.

– Что необходимо, по твоему и Алькондара мнению, предпринять по отношению к друзьям и знакомым иномирянина? – поинтересовался Рион.

– Девчонку отправим домой, на этот ее занюханный остров… Курку, кажется. К сожалению, таково условие кровного контракта, подписанного моим шефом.

– Алькондар верит в подобную чепуху? – хмыкнул Верлеф.

– Это далеко не чепуха, – покачал головой Картек. – К тому же мы примем надлежащие меры предосторожности и сотрем ей память. Я лично поставлю мыслеблок. Маркиз ла Дуг-Хорнар, не сомневаюсь, вернется в Лиг-Ханор, приумножая число легенд о подвигах гладиатора Рангара Ола. А генерал ла Фор-Рокс проблемы вообще не представляет, ему уготована особая участь… экспедиция в один конец.

– Это мы знаем, – перебил Рион, – нас интересует твое мнение по поводу гранд-мага Ольгерна Орнета.

– Да… Это, пожалуй, единственная проблема. По своей магической силе он давно уже достиг уровня мага-грандмагистра… и этот ранг ему не присваивают лишь в силу всем нам известных причин. Он, безусловно, многое знает, а о том, чего не знает – догадывается. Надо еще раз попробовать его убедить, и то хорошо постараться… ибо в случае неудачи сего мероприятия возникает вопрос о его ликвидации, а это, как вы знаете, связано с… гм… определенными проблемами.

– Его уже нашли, – сказал Верлеф, – в столицу он прибыл под чужим именем и сейчас находится среди зрителей.

– Как вы смогли его обнаружить? – удивился Картек.

– У нас есть свои методы, – скромно усмехнулся Верлеф, – но речь не о том. Главное – на выходе с Арены его встретят и передадут личное приглашение Верховного Жреца.

– Тогда, думаю, все будет в порядке, – сказал Картек и повернулся к табиту.

– Положи этого… это тело в ящик, – приказал он. Табиту беспрекословно подчинился.

– Погоди, – вдруг произнес Рион, подходя к ящику. – Я, конечно, далек от недоверия к магии, почтенный Картек, но все же… традиционные методы иногда эффективнее магических. Да и мне от такой перестраховки будет спокойнее… и моему начальству тоже.

И он, достав из складок плаща маленький кинжал с блестящим узким лезвием, наклонился над ящиком и одним коротким движением перерезал Рангару горло.

Трибуны Арены бушевали громоподобно, в едином порыве скандируя: "Ран-гар! Ран-гар!". Все попытки пригласить к выходу пришедших в состояние настоящего экстаза людей успеха не имели. Причем неистовствовали не только простолюдины, но и благородные дворяне.

Поэтому, повинуясь жесту мрачного как ночь Императора, герольд ударил в гонг и возвестил усиленным магией голосом, чуть-чуть перекрыв даже рев трибун: