Мир наизнанку

С этими словами Фишур подошел почти вплотную к Рангару и нажал на красную кнопку на ребристой рукоятке своего оружия (лазер, вспомнил Рангар, закрывая глаза, да еще совмещенный с парализатором…). Но надзрение не оставило пока Рангара, и даже с плотно зажмуренными глазами он увидел лишь неяркий лучик, на мгновение выскользнувший из лазера и тут же погасший; лицо опалила волна жара, но он по-прежнему был жив.

Ярость исказила черты лица Фишура.

– Проклятие, весь заряд вышел, – прорычал он и, отшвырнув бесполезный лазер, вытащил меч. Глаза его не давали повода даже в малейшей степени усомниться в его намерениях, и тогда, стремительно изогнувшись, Рангар левой рукой выхватил кинжал и метнул.

Все-таки Фишур обладал, по меркам Коарма, превосходной реакцией, но ее явно не хватило, чтобы противостоять фантастической быстроте Рангара. Он лишь чуть-чуть сдвинулся и поэтому умер не сразу, а упал на колени, хрипя и пуская розовые пузыри, и в глазах его невероятное, безграничное изумление вначале сменилось дикой, всепожирающей злобой, чем-то напомнив Рангару взгляд Глезенгх'арра, когда он нанес монстру последний, смертельный удар. Затем чувства медленно погасли в глазах Фишура, оставив холодное, тоскливое безразличие.

– Ты… убил меня… – прошептал он едва слышно. Кровавая пена пузырилась на губах, лицо мучительно исказилось, словно какая-то сила давила его к земле, и он лег, по-прежнему не отрывая глаз от Рангара.

– Если бы я не убил тебя, ты бы убил меня, – с трудом произнес Рангар, ощущая, как душа превращается в ледяную пустыню. – Мне… часто приходилось говорить подобную фразу здесь, на Коарме… но даже в самом жутком кошмаре я не мог предположить, что когда-нибудь я скажу ее применительно к тебе, Фишур. Только теперь, пожалуй, я постиг смысл ужасного пророчества Алькондара, изреченного им в Орнофе, в Храме Змеи. Если я достигну цели, сказал Алькондар, то слишком уж страшной ценой… и все так и оказалось. Кто ты, Фишур, и что все это значит?

Фишур некоторое время лежал, прикрыв глаза; восковая бледность разливалась по лицу, заострялись черты; жизнь медленно, но неотвратимо покидала его.

– Я… все расскажу тебе, если ты дашь слово воина выполнить мою просьбу… последнее предсмертное желание. Теперь уже все не имеет смысла… я упустил последний шанс… поклянись, что ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.

– Но что я должен буду сделать?!

– Взорвать пещеру в Холодном ущелье… ту, где мы нашли прибежище. Взрывчатого вещества понадобится много, пещера хорошо защищена, как ты знаешь… но с техникой твоего мира у тебя не будет проблем. Поклянись, Рангар!

– Кля…нусь, – едва смог выговорить Рангар. Сказать, что он был изумлен, поражен, – значит, ничего не сказать. Даже крепкий глагол "ошарашен" лишь едва передает его чувства в тот момент.

– Хорошо. Я… верю тебе. Теперь слушай. Я… не Фишур… и так же, как и ты, не из этого мира. Более того, я вообще не человек. Моя биология сильно отличается от вашей. Поэтому человеческие существа вызывают во мне… неприязнь, если выразиться очень мягко.

Он помолчал немного, собираясь с силами.

– У меня мало времени, чтобы удовлетворить твое любопытство, поэтому буду краток. Я – воин в моем мире, пилот боевого космического корабля, перехватчик-одиночка, истребитель, рейнджер… Я не ученый, поэтому ничего не могу сказать о причинах катастрофы, приведшей к уничтожению корабля и моей физической оболочки. Я, точнее, мое сознание, уцелело благодаря особой аварийной программе… мой мозг в ничтожный отрезок времени был просканирован и записан в мнемоблоках аварийной капсулы.

Рангар слушал, забыв даже о том, что сам полупарализован. Фишуру (оставим ему это имя) иногда не хватало слов, чтобы передать то или иное понятие, неведомое на Коарме; порой он использовал подобное, хотя и неточное выражение всеобщего языка, иногда заменял его идиомой, но чаще произносил термин на родном языке, одну фразу которого Рангару уже довелось слышать при преодолении энергетического барьера над Тарнаг-армаром. И, странное дело, Рангар понимал все или почти все, отыскивая соответствующие термины в своем родном языке, который он наконец вспомнил полностью.

И вот что он узнал.