Мир наизнанку

Мое предположение о наличии великодушия у Неведомого – не более чем бесхитростная догадка. Но если она вдруг близка к истине, то мы с вами обнаруживаем еще одну новую для нас черточку в «облике» Неведомого. Великодушие – еще один новый знак, «опознавательная метка» мира Зазеркального, Непостижимого.

«Господи, разреши!…»

Я склонен думать, что тут имеет место именно акт великодушия. Проиллюстрирую эту мысль одной историей на сей раз из русской, а не африканской жизни.

Как и африканский колдун, герой истории, используя загадочную «способность ИКС», сумел совершить «психический прыжок» поверх барьера, разделяющего наш мир и мир Неведомого. А там – внимание! – долго испрашивал разрешения на возвращение души обратно в тело одного умершего человека. Рассказ записан мной со слов ростовчанки Н. О. Трофименко, женщины преклонных лет.

– Давно это было, – вспоминает она, – еще в тридцатые годы. Мой дед был известен в нашей придонской станице тем, что лечил людей травами, а иногда и заговорами. К нему даже местные большие начальники обращались за помощью. И дед вылечивал их. Вот почему, наверное, НКВД не трогало деда, хотя времечко на дворе стояло лютое. То и дело арестовывали кого-нибудь из моих земляков… И вот однажды дед сотворил чудо! Об этом его чуде знали только члены нашей семьи – моя мать, два моих брата, мой отец и я. Дед строго-настрого запретил нам болтать языками о чуде. Мы и не болтали. Каждый понимал, что начни он болтать – и тут же угодит в тюремную камеру за «религиозную пропаганду».

Я спросил у моей собеседницы:

– Какое же чудо совершил ваш дед?

– Он оживил своего сына, то есть моего отца. Папа работал скотником на ферме. Работал с» утра до ночи как проклятый. Вот и переработался. Надорвался, наверное. Пришел однажды поздно вечером с работы домой, вошел в хату, упал на пол и умер.

– А лично вы где находились в этот момент?

– Да здесь же, в хате. Отец упал и умер прямо на наших глазах – моей матери, моих братьев, деда и меня. Все мы сидели тогда в хате. Я заорала от ужаса. Братья заплакали. Мама тоже стала плакать… А дед молча присел на корточки рядом с моим отцом и пощупал пульс на руке у него. Потом сказал: «Да. Помер». Мама зарыдала уже в полный голос, а дед надолго задумался. И вдруг говорит: «Уходите вы все из хаты на двор. Быстро пошли вон отсюда!… Я сейчас попробую оживить его». Мама сквозь слезы говорит ему: «Что ты несешь, старый? Мертвые не оживают». А дед в ответ: «Если очень сильно попросить Бога, то случается, порой оживают». Мать: «А ты откуда знаешь это?» Дед: «Мне мой дед рассказывал. Он большим-колдуном был… Вот и поведал мне однажды, как оживлять мертвых… Пошли вон из хаты! Попробую оживить своего сыночка. Если не получится – значит, нельзя оживить. Не положено. Выходит, пришел его срок, свыше назначенный. А получится – что ж, спасибо Богу. Разрешил, значит, ему еще пожить». Мы с мамой и братьями вышли из хаты во двор.

– В хате имелись оконца, – заметил я и, чуть прищурившись, внимательно посмотрел на старушку. – Оказавшись на дворе, вы оглядывали в окошки за тем, что происходило мать увела нас с братьями в сарай, еще хранилось сено, сказав нам так: «От греха подальше! Не Божье дело затевает старик… Ну как можно пробудить мертвого?!»

– Что произошло потом?

– Примерно через час послышались во дворе шаги. Дверь сарая распахнулась, и в сарай вошли друг за другом дед и мой отец. Мы не поверили своим глазам, когда увидели отца ожившим! Мать с воплем бросилась к нему в объятия. Что тут началось!… Сколько радости было!…

Я спросил:

– Дед не рассказывал потом, как удалось ему вернуть вашего отца с того света?

– Рассказывал. В тот же самый вечер. Мой отец долго и настойчиво уговаривал его, прежде чем тот согласился рассказать.

– Уверен, что вы отлично запомнили рассказ деда, – проговорил энергичным тоном я. – Не могли не запомнить его, ведь ситуация была чрезвычайной, из ряда вон выходящей. Так?

– Да. Так. Дед сказал, что, помолившись Богу, он уложил моего отца на полу лицом и грудью вверх, а сам лег сверху на него. Потом, как он выразился, перестал думать вообще. Принялся мысленно и беспрерывно повторять одну и ту же фразу: «Господи, разреши душе вернуться назад в тело!» По его словам, он неким осо – бым колдовским способом, которому обучил его дедушка его же собственный, вогнал самого себя в состояние дурмана. И все повторял да повторял ту фразу.

– Самогипноз – так это называется, – уточнил я.

– Может быть. – Старушка пожала плечами. – Дед называл это колдовским дурманом… Он не знал, сколько времени прошло. Потерял чувство времени. И вдруг, говорит, ощутил, как сверху вниз через все его тело стала переливаться в тело умершего отца моего некая энергия.

– Энергия? Какого типа, свойства?

– Он не произносил этого слова – энергия. Он сказал примерно следующее: «Лилось сквозь меня дождем теплое парное молоко. Сквозь меня шел молочный дождь. И каждая его капелька сильно-сильно дрожала».

– Вибрировала?