Мир наизнанку

Танцовщицы сами открыли защелку, вышли на ночную улицу Шордича и остановились на тротуаре. Эдриан, поднявшись со своего места, стал неподалеку от распахнутой двери и просто наблюдал за ритуалом, который повторялся, судя по всему, постоянно. Приехало несколько кэбов, часть девушек разбилась на небольшие группы. Они запрыгнули в машины и такси медленно покатились прочь. Еще несколько девушек отделились от компании, двинувшись в сторону автобусной остановки. Оставшиеся танцовщицы уже не шумели и не смеялись, а тихо переговаривались, до тех пор, пока из мрака не появилось несколько мужских фигур. Это бойфренды пришли забрать своих подружек. Эд восхищался их усердием и выдержкой. Не каждый парень не будет спать пол ночи ради того, чтобы его девушка не добиралась домой в одиночестве.

— До вторника, — долетел до Эдриана с улицы мягкий голос.

Эд непроизвольно сделал шаг к распахнутой двери.

— Пока, Алексис. Будь осторожна, — бросила на прощанье шатенка, прежде чем бойфренд потянул ее вниз по улице.

И та самая блондинка осталась одна. Именно это стало третьим пунктом мысленного списка Эдриана. Девушка с длинными светлыми волосами, которую он чуть не сбил в дверях клуба, и которая так заметно его избегала, каждую ночь с четверга по пятницу оставалась на тротуаре одна. Ее никто не встречал, она не уезжала с подружками, не шла с ними на остановку. Она была одна, ночью, в районе, который не так давно считался дном Лондона. И этот факт беспокоил Эда.

Девушка спрятала руки в карманы кожаной куртки, запрокинула голову вверх и замерла, глядя в небо и не зная, что за нею наблюдают. Постояв так какое-то время, она вдруг вздрогнула, быстро и с опаской посмотрела по сторонам, и стремительным шагом пошла по мокрой улице, постепенно исчезая из виду.

Теперь Эдриан знал ее имя. Пожалуй, можно прибавить четвертый пункт к «списку важных пунктов».

Ее зовут Алексис.

ГЛАВА 5

Картинка за окном была размыта, как в тех случаях, когда надеваешь на глаза чужие очки. Лекс в вельветовых спортивных штанах, футболке и с волосами, собранные в толстый узел на макушке, стояла на кухне и готовила завтрак. Дождь бил в оконное стекло и по металлическому отливу, создавая такой шум, будто где-то поблизости пролетает самолет. Алексис не любила просыпаться так рано в свой выходной, но этот шум ворвался в сон и заставил подняться с кровати. Лиам еще спал. В последние несколько дней он ходил сам не свой, почти не обращал внимания на Лекси и не разговаривал с нею. По всему можно было предположить, что его снова уволили. И это предположение подкреплялось тем, что сегодня понедельник, а Лиам никуда не ушел. Очень неприятный факт. Казалось, все только начало налаживаться и вот. Случилось.

У них бывали разные периоды, черная и белая полосы сменяли друг друга. А иногда бывало, что они останавливались на черной и начинали идти вдоль. Отношение Лиама менялось соответственно. Человек творчества, человек искусства, он никогда не был постоянным. И когда-то это нравилось Алексис. Она влюбилась в его порывистость и дикость.

Вскипел чайник. Алексис заварила кофе, чтобы посидеть несколько минут наедине с собой, но откуда-то из глубины квартирки послышались звуки. Лекс отставила чашку на стол, поправила футболку, заправила за ухо выбившийся из узла локон и снова принялась нарезать салат. Когда на кухню вошел мрачный темноволосый мужчина, она обернулась и попыталась вложить в свою улыбку массу жизнерадостности, которой, к сожалению, не ощущала. Лиам никак не отреагировал, у Алексис засосало под ложечкой.

— Тебе в яичнице желток запекать или не нужно? — как ни в чем ни бывало спросила Лекси, отворачиваясь к плите.

— Мне все равно.

— А джем к тостам малиновый или черничный?

— Я сказал, мне все равно, Лекс, — рявкнул Лиам, усаживаясь на один из двух имеющихся стульев.

Алексис больше ничего не сказала, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Открыв холодильник, она на несколько секунд застыла, глядя на почти пустые полки. Достала последние два яйца и две банки, джема в обоих было немного, на самом дне. Определенно, черная полоса. А белая длилась совсем чуть-чуть, Алексис даже не успела расслабиться.

— Куда делся третий стул? — спросила Лекс, разбивая яйца в сковороду.

Лиам у нее за спиной как-то виновато кашлянул.

— Я его сломал.

— Супер.

Четвертого стула из комплекта не стало еще раньше. В порыве ярости Лиам вышвырнул его в окно. Кажется, тогда его тоже уволили. Или отказались заплатить за картину? Этого Алексис не помнила, однако в памяти хорошо отложилось то, как она уговаривала соседей не вызывать полицию.

Яйца затрещали на сковороде. Лекс накрыла ее крышкой и принялась закладывать батон в тостер.

— Что на этот раз?

Молчание. Повторять свой вопрос не хотелось, была большая вероятность снова услышать грубость. Но узнать все как есть было необходимо.

— Лиам? — позвала Алексис, оборачиваясь и опираясь о рабочую кухонную поверхность.

Он сидел ссутулившись, сосредоточенно ковыряя присохшую краску на большом пальце.

— Я нагрубил какой-то старухе, — наконец послышался ответ.

— Ясно.