Мир нарциссической жертвы. Отношения в контексте современного невроза

Тревога в своей сути не имеет объекта: напряжение уже есть, а чего бояться – пока непонятно.

В таких случаях психика выбирает привычные каналы, по которым и начинает течь энергия тревоги. Кто-то привычно беспокоится о детях, кто-то – о делах или деньгах, кто-то переживает о своем здоровье. Это не мимолетные мысли, а навязчивости, от которых трудно отделаться: у человека с привычным каналом тревоги «здоровье» любое недомогание превращается в мысли об онкологии и смерти, у того, кто тревожится о деньгах, малейшее изменение или плохие новости вызывают приступы паники о банкротстве и крахе всего материального состояния. Чем сильнее изначальная энергия, тем сильнее привычный страх, который тем не менее выполняет лишь функцию понятного содержания для непонятного процесса.

На самом деле процесс, вызывающий тревогу, – это подавление возбуждения разного рода. По большому счету возбуждение – это любой процесс, вызывающий прилив энергии: интересный фильм или книга, приступ злости, встреча, на которую давно хотелось попасть. Реализованное возбуждение, реализованная энергия превращаются в поступок, слово, решение. Нереализованная энергия превращается в тревогу.

Детские страхи и фобии – следствие такой нереализации. Дети могут бояться тишины, темноты, высоты или собак, для этого всегда находится удобный повод (например, нападение уличного пса), но если при этом в психике нет нереализованной энергии, то фобия не разовьется. У нее просто не будет топлива, чтобы воплотиться в жизнь. При наличии же этого неиспользованного топлива психика найдет повод, форму, в которую можно облечь страх. Чаще всего такой избыток непроявленной энергии у детей – это чувства, запрещенные в отношениях со взрослыми (родителями), и чаще всего это злость.

Семилетний Ваня, например, боится буквально всего: быть один, быть с кем-то, громких звуков, тихих звуков, собак, кошек, птиц, насекомых, еды, автомобилей и так далее. Для каждой фобии есть как бы причина – эпизод, после которого развился страх. Настоящей причиной является подавленная злость на родителей, особенно на отца, который растит себе настоящего мужчину из сына, который его разочаровывает. Во сне к Ване приходят великаны-убийцы, людоеды, поглощающие его киты, против которых он бессилен, – так же как против поглощающего и разрушающего отца. Вернув в снах способность к сопротивлению и право на защиту (убийцу нужно убить, людоеда съесть, кита выбросить на берег) и настояв на праве спать с молотком под подушкой, Ваня избавляется от большей части своих страхов: поскольку запертая энергия реализовалась, им больше нечем питаться.

Для тревожного взрослого типична такая же причина страхов. Мазохист чувствует себя расщепленным, чувствует, что есть правильная и неправильная часть его личности (правильная – та, что терпит, неправильная – та, что выступает против страданий и делает попытки сделать жизнь лучше). В попытке понравиться значимому взрослому он, будучи ребенком, учится избегать таких своих проявлений, которые не вызывают у того симпатии и принятия. В будущем мазохист будет пытаться жить как бы половиной своей личности, «светлой» стороной, не осознавая и не умея пользоваться теми своими качествами, что остались в тени.