Мир. Наследники ушедших

Нотации Рады я пропускал мимо ушей, что, впрочем, было не сложно. В висках стучало, голова кружилась, и если бы не этот столб, я давно бы уже валялся на полу в позе эмбриона. Смысл претензий друзей Люды я так и не уловил, а вот реакция моих однокашников меня позабавила. Вот уж не ожидал, что они решат встать на мою защиту. Димка, наверное, единственный, на кого помимо меня не подействовала магия его подружки, отправил Милу и Митьку танцевать, остальные потихоньку разбрелись, со мной рядом остался только сосед и Радмила.

- Может, найти Серпуховского, и попросить, чтобы он отправил нас в замок? - обеспокоено глядя на меня, предложила девушка.

Дима кивнул и, сказав, что мы будем ждать их на одном из балконов, подхватил меня за руку. Да, он уже знал, что холод приводит меня в чувство. По пути он стащил один из стульев, стоящих у стены, старательно обеспечил мне все возможные удобства.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Какого черта ты поддался на уговоры девчонок и приперся сюда? - сердито произнес он.

- Как будто ты не знаешь, как они умеют уговаривать.

- Знаю, но в полуобморочном состоянии, я бы ни за миллиард сюда не пришел.

- Слушай, - я с трудом открыл глаза, - где ты раньше был, такой умный? Они, кажется, меня при тебе уговаривали, а ты ржал, глядя на мои потуги отбиться от этих акулин.

На это ему не нашлось что сказать, он развернулся и, опершись на перила, задумчиво уставился на открывшийся перед нами вид на город. Ничего сказать не могу, красиво, только мне сейчас не до красоты. Я прикрыл глаза и попытался отключить сознание, чтобы успокоить боль. Однако, кому-то мы сегодня прочно застряли поперек горла. Стукнула тихонько, закрываясь, дверь французского окна, а потом меня из подсознания выдернул очень знакомый голос:

- Что вы сделали с моим братом?

Еще один представитель семейства Казариновых. Черт, что-то слишком много их развелось на один квадратный метр города! Я раздраженно открыл глаза и, стараясь сохранить спокойствие, ответил:

- Успокоили. Если хочешь, Рада сейчас придет сюда и сделает то же самое для тебя.

Он зарычал, обнажив клыки (сразу видно, что не лгут легенды и, как бы их семейство не пыталась скрыть эту позорную страницу своей истории, никого им не удастся уверить в том, что среди их предков не затесался оборотень) и бросился вперед. Сколько раз мы с ним сталкивались в Школе не сосчитать, всегда драку затевал он, а попадало мне, как никак он аристократ. Он бешеный, насколько я знаю, у него даже справка есть. Я вскочил на ноги, подхватил стул за спинку и бросил его ему под ноги. В мои планы не входило его бить, нужно было только задержать, пока не придет Серпуховской и не успокоит его. Однако, Димка нарушил все мои планы. Он закричал и бросился мне на помощь, придурок! Макс извернулся, вскочил на ноги и бросил стул в него, приложив к броску все силы. Димку снесло, он упал на пол, явно без сознания, лицо его залила кровь. Казаринов обернулся в мою сторону, ощерился и вновь бросился в драку. Его движения и стремительность больше напоминали волка, готовящегося к нападению, но уж никак не человека. Не знаю, каким чудом мне удалось схватить его за руки и, завалив на пол скрутить, но я это сделал. Именно в тот момент, когда я, прижимая этого психа к полу, пытался его успокоить, дверь на балкон открылась, а в следующее мгновение меня оглушил дикий визг:

- Помогите!

Я отвлекся всего на секунду, но этого Максу хватило, чтоб вырваться. Он отшвырнул меня в сторону перил, а сам повернулся к женщине. Глаза его бешено сверкали, слюни стекали по подбородку на грудь, волосы на затылке в прямом смысле этого слова встали дыбом. Он кинулся вперед, рыча как зверь. Женщина испуганно взвизгнула, но головы не потеряла, успела выскочить за дверь и захлопнуть ее за собой. В зале началась паника. Я, пошатываясь, поднялся, перед глазами все плыло и расплывалось, из-за звона в ушах и шума в голове я не слышал практически ничего. Я оперся спиной о перила, прекрасно понимая, что если этот псих сейчас бросится на меня, то мы оба сверзимся вниз со второго этажа. Он подкрадывался ко мне совершенно бесшумно, по крайней мере для меня, но я все же почувствовал его.

- Намишто!* - произнес кто-то моим голосом. Я открыл глаза и посмотрел на своего недруга, замершего в паре сантиметров на меня. Мой рот, словно живя отдельно от всего остального моего тела, повторил: - Намишто! На кэр акадякэ!** (* "плохо"; ** "не делай так" с цыганского).

По телу прошла волна тепла, успокаивая боль, но принесшая собой усталость и слабость. Я обессилено, но с большим облегчением, опустился на пол, тупо разглядывая ноги Казаринова, обутые в дорогие кожаные ботинки. Он несколько минут стоял, не шевелясь, потом развернулся и пошел к дверям. Где его уже ждал наш мастер. Я тупо улыбнулся, скрывая за усмешкой злость. Где же он раньше-то был? Кроме того, из-за спины Серпуховского выглядывала мать этого придурка, а это значит, что опять во всем обвинят меня.

Глава десятая Яга

Серпуховской