Мир Небулана

Совершенно точно, я потеряла сознание, потому что поглотившая меня чернота не может быть ничем иным, как бесконечным ничто. Я плыла в этой тьме и чувствовала бесконечность. Ощущение настолько сильное, что сомнений нет – конца и края этому месту не существует. Тихая жуть охватила все мое существо, я осознала себя даже не пылинкой, а чем-то в разы меньше и ничтожнее в пространстве мирозданий. В этот момент пришло понимание – Вселенная бесконечна. Но люди в силу своей крошечности, даже представить не могут – насколько. Вся наука, которая известна гражданскому и магическому миру вместе с АКОПОС, Небуланом и остальными мирами – ничто рядом с реальной Вселенной. И сейчас я где-то в её удаленной части плыву в форме непонятно чего.

Звуков я слышать не могу, ведь у меня нет ни ушей, ни других органов чувств. Но какая-то вибрация ощущается совершенно четко. Я не понимаю, откуда она идет, словно вибрирует само «ничто». А может это лишь я считаю это «ничем», а на самом деле это «что-то». Но я в силу своей малости, не могу этого осознать.

Не знаю, сколько прошло времени в этом состоянии, но откуда-то пришли то ли слова, то ли звуки.

– Начала нет. Конца – нет.

А потом я открыла глаза.

Привидевшееся моментально забылось, как бред человека, побывавшего на границе жизни и смерти, а я уставилась на потолок из отполированных досок. Когда мне удалось повернуть голову, круглое окно и деревянные стены сообщили, что я где-то у лонгоморфов. На мне длинная бесформенная ночная сорочка, белого цвета, на ногах толстые вязаные носки.

А в следующий момент на меня навалились воспоминания о случившемся и я резко села.

– Алекс! – вырвалось у меня.

Крепкие и заботливые руки уложили меня обратно на кровать, а я лишь через секунду удосужилась посмотреть на лицо сиделки.

Ею оказался Соловей. С перевязанной рукой и огромным кровоподтеком под глазом, он откинулся на спинку стула и улыбается во все тридцать два жемчужных зуба.

– Думал, ты будешь ещё спать, – сказал он.

Мое дыхание участилось, мысли об Алексе заняли все мое сознание.

– Спать? Сколько я спала? Где Алекс?

Соловей усмехнулся.

– Тих-тих, Одуванчик, – попросил он. – Не так быстро. Ты пока слабая.

– Сол, ответь, – взмолилась я.

Он покачал головой сказал по-отечески:

– Три дня в отключке. Питали тебя магией, еду и воду ты не…

– Воды!!! – выпалила я, вдруг ощутив такую жажду, что язык при разговоре царапает небо.

Соловей взял кувшин и кружку, собираясь налить, но я выхватила кувшин и начала глушить прямиком из него. Осушив кувшин полностью, я вытерла губы и повторила:

– Где Алекс?

– Яра, тебе не стоит… – начал он.

– Где он?! – чувствуя, как нарастает беспокойство, выкрикнула я и, прежде, чем Словей успел сориентироваться, слезла с кровати и с подгибающимися коленями бросилась к двери.

Бегать в длинной сорочке неудобно, но несмотря на это мне удалось вывалиться из комнаты на подкашивающихся от слабости ногах и, налетая на стены, ломануться по коридору.

В спину донеслось:

– Яра, да погоди же…

Но остановить меня может сейчас только Алекс, а его я нигде не вижу. Так что когда за ближайшим поворотом я налетела на массивную фигуру Михи в человечьем облике, сопровождаемого вездесущей Свирэлью, я выдохнула, повиснув у него на руках:

– Миха… пожалуйста… Скажи – где Алекс?

На его лице мелькнуло неоднозначное выражение, которое напугало меня ещё больше. Они со Свирэлью переглянулись, затем медведь вздохнул и проговорил:

– Ладно. Пойдем.

Еле держащуюся на ногах меня провели по коридорам к небольшой двери. Миха молча кивнул на неё, а у меня внутри все сжалось от предчувствия. Не говоря больше ни слова, я проковыляла вперед и, толкнув створку, вошла.

Белоснежный свет на несколько секунд ослепил меня, я закрылась ладонями, а когда глаза привыкли, стала различать зеленые растения. Спустя несколько секунду я поняла, что нахожусь в какой-то оранжерее, иначе не знаю, как назвать большое помещение, сплошняком усаженное растениями, лианами и хвоей. Причем в отличие от остальных растений Небулана эти не красные, а зеленые, как на Земле.

В середине оранжереи топчан, к которому подходят зеленые ветви и паутиной свежих ростков опутывают лежащее на нем тело, до шеи укрытое белой простыней.

Железная лапа сдавила грудь, у меня со всхлипом вырвалось:

– Алекс!

И я бросилась к нему. У самого топчана мои ослабшие ноги не выдержали и я рухнула прямиком на Алекса.

– Алекс… Ну как же так… Алекс… Пожалуйста… – зарыдала я у него на груди. – Ты мне так ничего не рассказал… Алекс…

Рыдания меня сотрясали так сильно, что заболело в груди, а от слез белая простынь потемнела. В своем горе я не сразу заметила, что зеленые ростки не просто опутывают тело Алекса, но ещё и светятся. Когда я разрыдалась, обнимая его большую фигуру своими миниатюрными руками, ростки засветились сильнее.

– Ты не должен был… Алекс… Зачем ты меня спас… – всхлипывала я и выла, не боясь, что кто-то услышит. – Скотина ты… Алекс… Ненавижу… Как ты посмел умереть…