Мир-о-творец

У Иоанна Васильевича не было настроения участвовать во всем этом ритуальным цирке от и до. Думки и переживания о супруге терзали. Хотелось скорее к ней вернуться. Ибо, выйдя, оставив ее, он почувствовал вину. Вот и решил от всей этой мишуры отмахнуться.

Да и чего ради ее держаться?

Проклят же.

Дети вымерли, окромя малой дочки. Но протянет ли она еще хотя бы пару лет — вопрос. Жена умирает. Родичи ближайшие вымерли.

Все прахом пошло.

Дом Рюриковичей московских пресекался. А иные настолько измельчали, что и не хотелось даже думать об их воцарении. Так что чего теперь рядиться?..

— Государь наш, — осторожно произнес Аникей Строганов, — три года назад я испрашивал у тебя повеление земли по Каме-реке заселять.

— Помню. Заселил?

— Из-за уральского камня тати ходят. Каждый год поселения жгут, а людей в полон уводят. Тех, кого не побьют. Сам дважды лишь чудом уходил. Стрелами они секли люто.

— И что ты от меня хочешь?

— Земли там полны даров. И соль есть, и прочие богатства. Да только без помощи твоей — не удержать те владения. Тати уж больно сильны. Сказывают, будто они из княжеской дружины хана Сибирского.

— Хочешь, чтобы я воинство свое послал против хана? — нахмурился Иоанн Васильевич. — Али не ведаешь, что я войну тяжелую веду. И с Литвой, и с Ливонией, и со Швецией. Да еще и хан Крымский угрожает набегом.

— Слышали мы, что Белый волк ту войну утихомирит…

— От кого же?

— Народ о том молвит.

— Народ значит… И все? Али гадал?

— Был грех, — честно произнес Аникей. — Пошел к ведунье. И просил ее помочь, погадать. Но о том я честно признался на исповеди и исправно наложенную на меня епитимью исполняю.

— Она тоже говорила, что Андрей Прохорович войну прекратит?

— Она путано говорила.

— Что же?

— Да я сам не разобрал. Но то, что Литва уступит тебе и война с ней скоро закончится самым благополучным образом — точно. Посему я и решился со своими товарищами прибыть к тебе, да попросить защиту. Остроги срубить малые и стрельцов али поместных туда поставить. Немного. Только там, где тати чаще всего эти ходят. Чтобы не дать им шастать и разорениями заниматься.

— И кто кормить их станет? В тех краях сам же сказывал — людишек нет. Никто хлеб не сеет и земли не пашет.

— Да, но те края, Государь, полны богатств. Там и соль, и медь имеется. И даже серебро. Хотя, конечно, это все найти еще нужно.

— А отколь ведаешь, раз найти нужно?

— Местные приносят на обмен много всего интересного. И медь самородную, и серебро. Про мех сказывать не буду — сам ведаешь — места там ладные. И пользы от держания их под твоей рукой — великое множество.

— Под рукой моей, но для пользы твоей.

— Так я же, Государь, подданный твой. И ради пользы твоей стараюсь. Соль то верно — ради прибытка своего варить варю. Хотя какой там прибыток? Тати клятые так все рушат, что приработка и нет. А вот поиск меди — державное дело. Она в земли твои идет в три дорога, через Холмогоры. А надобна она на пищали и колокола.

— Ты вот только свою шерсть с государственной не путай, — фыркнул Иоанн Васильевич. Вспомнилась ему фраза, брошенная как-то Андреем. И очень пришедшаяся сейчас к месту. — Медь — да, дело державное. Но прибыток с нее кто получать станет? Ты. А она и так мне станется не сильно дешевле, чем аглицкая из Холмогор. Ибо жаден ты. Теперь же что? Мне надобно туда людишек отправить с оружием. Да посадить в остроги, которые за свой же счет и срубить. А потом же из казны и держать там, ибо места пустые, голодные. Так что ли? И на кой бес мне такая медь? Она вдвое дороже холмогорской станется!

— Так холмогорскую перестать возить могут, — робко произнес Строганов.

— Азовскую повезут. По этому году первые пуды привезли. По осени посмотрим насколько она годная.

— Но…

— Что «но»? Я тебе даровал земли по Каме, чтобы ты их осваивал. Деньги свои вкладывал. Силы. И вместе с тем прибыток получал. А все потому, что мне надобны эти земли лежащие освоенными и заселенными. А ты что? На меня все переложить жаждешь? Ты кого дурить вздумал?! — рявкнул слегка озверевший Иоанн Васильевич. — Пошел вон! Если не справишься, землю вернешь в казну! Ибо бестолочь и вор!

Строганов с компанией пулей вылетели из Грановитой палаты.

Иоанн Васильевич проводил их мрачным взглядом. И направился снова к супруге. Бормоча на ходу:

— Мерзавцы… ой мерзавцы… Совсем в жадности своей берегов не видят…

Купцы же, выскочив на улицу собрались в кружок и стали обсуждать произошедшее.

— Что делать станем?

— Мню, своих людишек нанимать надо. Казачков каких. Они охочи до лихого дела.

— Да откуда их взять, казачков этих? Андрей Прохорович всех, до кого дотянулся, либо за море отправил, либо в походы северные шлет за уральский камень. Али вы не понимаете, отчего хан Сибирский волнуется?

— Да хан ли это?

— А кто же?

— Хан бы зашел и нас данью обложил. Так проще и волнений меньше. Как будто бы мы отказались. А эти отряды не великие. Явно же с разбойным делом шли. Как тати. Если и ханские люди, то разве с его повеления?

— Может и так. Да только где нам людишек брать?

— А… да нет…

— Что? Говори!