Мир-о-творец (СИ)

– Мне говорили, что ты вырвался из ада, а это…

– Кто? – перебил его Палеолог.

– Ну…

– Я никогда об этом никому не рассказывал. Да и не мог, ибо это чушь! Кто тот дурень, что распускает обо мне столь гнилые слухи? Плюнь ему в лицо!

– Но… – растерялся Сигизмунд. – Тогда как?

– Шаг в темноту. За горизонты бытия – путь во тьму. Откуда нет возврата. Да! Я умру. Для всех живых людей. Уйду. В пустоту… Шаг в темноту. И закрывается одна дверь, но ту, что предназначена лишь мне, я найду, открою и переступлю. За черту. На свое счастье или на беду[13]…

– Не понимаю. Ты ведь умер. Разве оттуда можно вернутся?

– Я умер для людей. Людям показалось, что я умер. На самом деле я оставался жив… и был всегда жив… Но оставим это. Все равно я обсуждать эти вопросы не в праве…

Глава 5

1560 год, 20 июля, чуть севернее Колы

Купец стоял рядом со штурвалом галеона и подставлял лицо солнечным лучам. Было приятно. Удивительно приятно. Свежесть морского ветра самым дивным образом переплеталась с теплотой летних солнечных лучей. Порождая некое чудо. Не жарко. Не холодно. Не сухо. Не мокро. А в самый раз. Этакий идеал.

Жаль, что такого в жизни встречается немного.

Его галеон «Виктория» представлял собой вершину судостроения этих лет. Нигде в мире не строили более совершенных парусников. Водоизмещением около пятисот тонн.

По меркам даже XIX века – считай фрегат. Но для середины XVI – крупный и тяжелый корабль. Конечно, встречались и больше. Но все они были больше королевскими баржами, стоящими у причала, нежели рабочими «машинками». Просто чтобы поражать воображение гостей. Основная же масса крупных парусников этих лет укладывалась в диапазон до трехсот, редко четырехсот тонн водоизмещением.

Купец же, повинуясь приказу Андрея Прохоровича нашел подход к испанским судостроителям. И те построили ему этого красавца. А также двух его «товарок» – галеоны «Фортуна» и «Ника», построенные тем же мастером в той же Испании. И, если все будет хорошо, то этот небольшой флот прирастет в следующем году еще парочкой систершипов. Андрей Прохорович на этом особенно настаивал. Говоря, что для эскадры важнейшее дело – однородность судов. Чтобы удобнее и проще было сообща ходить да маневрировать. Купец не противился этому требованию. Тем более, что оно казалось ему довольно здравым, хотя и непривычным.

Команды на кораблях подобрались, конечно, пестрые.

Кого тут только не было… и испанцы, и французы, и итальянцы, и голландцы, и англичане, и датчане… в общем – каждой твари по паре. Как, впрочем, и на других кораблях Европы. Национальные экипажи безусловно встречались, но на рыбачьих лоханках или на каботажниках, что вдоль берегов своих грузы возили. А вот большие морские корабли все как один являли собой интернационал. Однако, отдача команд осуществлялась на русском языке. На этом особенно настаивал Палеолог. Каждый моряк был проинформирован, что если станет хорошо служить, то по истечению десяти лет получит надел земли на Руси. А если отслужит пятнадцать лет, то еще и денег к тому прилично отсыплют в качестве выходного пособия. Посему и старались, и язык учили в том числе и общаясь между собой на нем. Большинство ведь из них не имели ни кола, ни двора и обрести свою землю даже не мечтали… до поступления на службу на корабли компании…

Команды же и названия всяких деталей судна взяли голландские. В этой стране сильнее всего было развито мореходство, поэтому и терминология неплохо развита. Вот и подмахнули один в один, лишь неудобные в произношении слова адаптировав к русскому языку…

Галеоны шли в Холмогоры с грузом и нанятыми в Западной Европе специалистами. Андрей Прохорович их непрерывно выписывал с помощью своего агента – бывшего французского бретера Жана. То совал всюду свой нос и искал недовольных своей жизнью рукастых подмастерьев. Ну и делал им предложение, от которого они не могли отказаться.

Его суть сводилась к тому, что им оплачивался проезд на Русь и гарантировалась работа по профилю. Причем вне цеха, а на уважаемого человека – Императора. Что выглядело и почетно, и перспективно. Особенно для великовозрастных подмастерьев, знающих свое дело не хуже мастера, но не имеющих возможности повысить свой статус. И доход. А тут – новое место, новые надежны и верные заказы. Палеолог ведь не слыл обманщиком и слово, как твердила молва, держал.

Рисковое, конечно, дело. Однако каждый рейс купец вез по десятку другому человек на каждом из галеонов. Порожняком никогда не шел. А вез он отнюдь не портных. Все больше ювелиров, граверов, кузнецов разного профиля, рудознатцев, каменщиков и так далее. Иной раз даже музыкантов и художников со скульпторами переправлял. Но мало и редко. Им и в Западной Европе в целом неплохо жилось. Особенно тем, которые крепко знали свое дело.

Грузы, которые перевозил купец, не отличались особыми размерами. Золото, серебро, медь, олово, свинец, селитра, сера, графит, книги, мушкеты, аркебузы, пистоли, тяжелые рапиры, кинжалы и прочее.