Мир общественных насекомых

Наиболее поразительной формой социального паразитизма является рабовладение, или дулозис, муравьев. Его открыли независимо П. Гюбер и П. Латрейль в начале XIX в., но широко известным оно стало благодаря знаменитой книге Гюбера «Исследования нравов местных муравьев» (1810), потрясшей воображение как ученых, так и всей читающей публики описаниями рабовладельческих набегов муравьев.

«17 июня 1804 г., — рассказывал Гюбер, — гуляя в окрестностях Женевы между четырьмя и пятью часами вечера, я заметил у самых моих ног целый легион багровых муравьев, пересекающий дорогу.

Они двигались толпой довольно быстро и занимали пространство длиной от восьми до десяти, и шириной от трех до четырех дюймов. Через несколько минут они покинули дорогу, прошли через густую изгородь и вступили на пастбище, куда я последовал за ними. Они пробирались через траву, не отставая друг от друга, и колонна оставалась сплоченной, несмотря на препятствия, которые им приходилось преодолевать. Наконец они приблизились к гнезду, населенному муравьями темно-пепельного цвета, купол которого возвышался над травой на расстоянии около двадцати футов от изгороди. Некоторые жители гнезда стерегли его вход, но при виде приближающейся армии бросились на ее авангард. В этот же момент тревога распространилась в глубь гнезда, и их товарищи в значительном числе стали выходить наружу из своего подземного убежища. Багровые муравьи, ядро армии которых находилось на расстоянии всего двух шагов, ускорили ход, чтобы приблизиться к подножию муравейника. Все войско мгновенно набросилось и смяло муравьев пепельного цвета, которые после короткой, но энергичной схватки ретировались в глубь своего гнезда. Багровые взобрались тогда на муравейник, собрались кучками на его верхушке и завладели главными ходами, оставив некоторых своих товарищей проделывать челюстями отверстие с боку муравейника. Предприятие их увенчалось успехом, и через вновь устроенную брешь остатки армии вошли внутрь гнезда. Их пребывание там было недолгим, и три или четыре минуты спустя они стали возвращаться через те же отверстия, в которые и вошли, неся каждый во рту личинку или куколку».[15] Багровые разбойники, так ярко описанные Гюбером, — это европейские муравьи-амазонки, наиболее удивительные из всех рабовладельцев.

Европейские амазонки достаточно крупные муравьи коричнево-рыжей окраски. Обитают они в земляных гнездах, устроенных точно так же, как и жилища их рабов — мелких по сравнению с амазонками муравьев рода формика. В гнезде одна царица, 300—500 рабочих (иногда их свыше тысячи) и значительно больше рабов, которыми могут быть бурый лесной, краснощекий, прыткий, реже песчаный муравьи, еще реже другие виды. Как правило, в каждом гнезде амазонок одновременно бывает только один вид рабов, обычно широко распространенный в окрестностях. Рабами эти муравьи названы потому, что амазонки похищают их в гнездах вида-хозяина на стадии куколок. Когда из них выходят рабочие, они, естественно, воспринимают гнездо амазонок как собственное, а рабовладельцев — как равноправных с рабами членов своей колонии. Они кормят личинок, заботятся о царице, строят и добывают пищу точно так же, как делали бы это в материнском гнезде. Но поскольку все их усилия оказываются направленными на благо муравьев другого вида, колонии, из которых они были похищены, терпят ущерб. Поэтому рабовладение — социальный паразитизм. Конечно же, рабы не сознают своего «невольничьего положения», а их хозяева отнюдь не жестокие эксплуататоры, силой принуждающие работать на себя беззащитных рабов, как об этом писали многие авторы прошлого столетия. Никто не заставляет рабов трудиться в гнезде амазонок, и отношения у них с хозяевами самые дружелюбные.

Наблюдая за амазонками в искусственном гнезде, Гюбер с удивлением обнаружил, что они совершенно бездеятельны и эгоистичны. Целыми днями они только чистятся да выпрашивают корм у рабов, но никогда не займутся чем-нибудь общественно полезным, даже к царице и расплоду абсолютно равнодушны. Когда Гюбер удалил из гнезда всех рабов, наступил полный упадок. Голодные амазонки слонялись из угла в угол, личинки были разбросаны и оставлены без внимания, хотя корма в гнезде было в избытке. Оказалось, амазонки не в силах даже поесть из открытой кормушки! И они умерли бы с голоду, если бы Гюбер не пустил к ним несколько рабов, которые сразу же навели порядок, почистив и накормив личинок и праздно шатающихся амазонок. Значит, амазонки так «вошли в роль» рабовладельцев, настолько приспособились к социальному паразитизму, что утратили практически все «трудовые навыки»!

Об исключительно узкой поведенческой специализации амазонок говорят нам и их острые серпообразные, лишенные зубчиков челюсти. Такими орудиями нельзя ни строить, ни обрабатывать добычу, ни кормить личинок. Но они служат великолепным смертоносным оружием, пронзающим тела и головы врагов. И это их единственное предназначение.