Мир одного дня (сборник)

Когда Дункан добежал до машины, падре уже забрался в кабину и душил водителя. Беглец кинулся на второго органика, тянувшего из кобуры протонный пистолет, и изо всех сил врезал ему в челюсть.

Схватка закончилась. Водитель лежал с посиневшим лицом, его напарник сполз на пол кабины — голова его была странно вывернута. И тут машина врезалась в дерево.

Глава 4

Кабтаб уцепился за пилота, а вот Дункан вылетел из открытой кабины и тяжело грохнулся на мягкую землю. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и подняться на ноги. К этому времени падре уже отстегнул пилота, вышвырнул его из машины и теперь возился с панелью управления. От удара, слегка покорежившего нос аппарата, машина по инерции двинулась обратно, но, прежде чем Дункан, спотыкаясь, догнал ее, остановилась сама.

Кабтаб радовался, как ребенок. Он широко ухмылялся, что не помешало ему резко напомнить Дункану:

— Возьми у того типа оружие!

Досадуя на собственную тупость, Дункан подошел к пилоту и перевернул неподвижное тело. Лицо органика было лиловым, но он все же дышал. Не обращая внимания на боль в левой руке, Дункан вытащил протонный пистолет из кобуры и заткнул себе за пояс. Пошарив по карманам органика, он нашел две обоймы зарядов и переложил их к себе.

Падре Коб вытащил второго органика из машины и уложил на землю.

— Ну у тебя и удар! — заметил он. — Ты ему, кажется, челюсть сломал.

— А заодно и руку — себе, — добавил Дункан.

— Действие и противодействие. Обмен энергией. И всегда часть энергии теряется. Интересно куда? Уходит на кладбище слонов?

— И что теперь? — спросил Дункан, игнорируя эту тираду. — То есть что мы теперь будем делать?

— Передатчик я выключил, — ответил падре Коб. — И все записи стер. Но голову положу: они не сообщали, что собираются застать нас врасплох. У нас ведь мог быть приемник, и тогда мы бы их услышали. Но передатчик в машине работает постоянно, чтобы штаб мог следить за их передвижениями. Я его вырубил, значит, скоро прибудут другие, выяснить, что случилось. Жаль, что нам пришлось это сделать, но другого пути нет.

— Убить их ты не собираешься? — Дункан указал на два неподвижных тела.

— Тебе этого хочется?

— Нет!

— Это хорошо! Я вообще против убийств, против любого насилия, за исключением самообороны при отчаянных обстоятельствах. Хотя, должен признаться, я здорово повеселился! Превосходно! Выпустили обезьяну из клетки, слишком долго взаперти сидела!

— Да, хорошо было… врезать, я имею в виду, — согласился Дункан.

К этому времени лицо пилота приобрело почти нормальный цвет. Органик застонал и поднял руку.

— Залезай, — бросил Кабтаб. — Надо уматывать отсюда поскорее.

По складной лесенке Дункан забрался в кабину.

— Пристегнись, — посоветовал падре, но Дункан уже перетягивал грудь ремнями.

— Знаешь, как на них летают? — осведомился Кабтаб.

— Да. Только не помню откуда.

— Ну, поехали.

Машина поднялась на высоту человеческого роста и рванулась вперед, быстро набрав скорость двадцать миль в час. Кабтаб петлял среди деревьев, пролетая намного ближе к стволам, чем хотелось бы Дункану, но ни разу не царапнув коры. Минут через двадцать машина остановилась и спустилась к самой земле. Беглецы вылезли. Кабтаб задержался у панели управления. Наблюдая за ним, Дункан понимал смысл каждого движения еще до того, как оно сделано, — когда-то, где-то он хорошо изучил машины органиков.

— Готово! — воскликнул наконец падре. — Лети, птичка, обмани соколов!

Машина поднялась, развернулась и двинулась обратно тем же петляющим курсом; вскоре она скрылась за деревьями.

— И еще около трех миль пешком, — сообщил Кабтаб. — За мной.

Он двинулся налево. Вскоре шум текущей воды стал громче. Над речкой, бежавшей здесь по каменным ступеням, почти смыкался полог ветвей, оставляя лишь узкую полоску чистого неба над самой серединой потока, и беглецы побрели вдоль правого берега — порой по лодыжки в воде, порой по колено, а однажды по пояс.

— Найти, где мы бросили машину, они могут, — говорил Кабтаб, — но не знают, пошли мы вверх по течению или вниз. К тому времени когда они вновь нападут на наш след, мы уже, надеюсь, будем далеко.

— А если нас догонят, — спросил Дункан, — что делаем? Стреляем или поднимаем лапки?

— А сам ты что делал бы? — отозвался Кабтаб и, поскользнувшись, с громким уханьем упал на колени.

— Стрелял бы, — ответил Дункан.

Промокший великан поднялся на ноги.

— И правильно Я уже сбежал один раз, ты тоже На большее рассчитывать не стоит. Господь, Аллах, Яхве, Будда, Тор и прочие благословили нас на побег однажды, но, если мы такие дураки, что позволим поймать себя снова, они нас по головке не погладят.

До ручья, впадавшего в речку справа, беглецы дошли молча. Кабтаб двинулся вдоль ручья. Большую часть пути небо над головами закрывала листва; там, где ветви расходились, путники жались к заросшим берегам. Мили через полторы падре остановился и указал на высокий берег. Вода под ним бурлила, будто уходя в глубину — так, объяснил священник, и было на самом деле.