Мир океана. Рассказы о морской стихии и освоении ее человеком.

В распоряжении Э. Кокса был старый немецкий плавучий док, оборудованный ручными лебедками. Он распилил его на две части, и обе половинки поставили над одним из затонувших миноносцев параллельно бортам. Во время отлива водолазы завели цепи лебедок за ступицы гребных винтов, и рабочие начали крутить рукоятки, пока цепи не натянулись. С подъемом воды корма миноносца оторвалась от грунта, и тогда водолазы смогли протащить под его килем 12 цепей, прикрепив их концы к подъемным устройствам на обеих половинках плавучего дока. 48 рабочих начали медленно вращать рукоятки лебедок, и миноносец стал постепенно всплывать. Безграмотный торговец оказался сообразительнее многих инженеров и лучше смог оценить обстановку, чем специалисты из Адмиралтейства. Однако петь гимн необразованности все же не следует. Э. Кокс понятия не имел, какую нагрузку способны выдержать якорные цепи, на которых повис миноносец. Просто он видел, что они очень толстые, и ему показалось, что нет смысла тратиться на покупку специальных дорогостоящих тросов. В самый ответственный момент, цепи одна за другой лопнули, и миноносец вернулся на дно бухты. По счастью, никто при этом не пострадал. С приобретением тросов дело пошло на лад, и миноносцы стали всплывать из пучины один за другим. Их отбуксировывали и продавали на слом. Вырученные средства шли для развертывания работ. За два года Э. Кокс поднял все миноносцы и принялся за крейсеры и линейные корабли. Самым большим из них был «Гинденбург», длина которого достигала 213 метров, ширина 29 метров, а водоизмещение 28 тысяч тонн. Столь большое судно еще никому не удавалось поднять со дна моря. По счастью, «Гинденбург» лежал на небольшой глубине, около 22 метров. Здесь особенно много пришлось поработать водолазам, так как линкор решили накачать воздухом, для чего было необходимо заделать все отверстия. Водолазы поставили около 800 заплат и заглушек, но корабль упорно не всплывал. Виновницами оказались мелкие рыбешки. Они старательно выедали жир, который вместе с паклей служил для герметизации затычек. В процессе подъема немецкого флота водолазы использовали и автоген, и взрывчатку, и различные механические приспособления. Многие приемы разработал сам глава предприятия. Через 8 лет на дне Скапа-Флоу не осталось ни одного потопленного корабля.

В период первой мировой и гражданской войн в территориальных водах нашей страны было затоплено много русских и иностранных судов. Часть из них вполне годилась для восстановления. С этой целью в 1923 году была создана специальная организация, получившая название «Экспедиция подводных работ особого назначения» (ЭПРОН). Возглавил ее Л. Захаров, а потом всеми работами экспедиции руководил контр-адмирал Ф. Крылов. Основное назначение ЭПРОНа определялось нуждами восстанавливающегося народного хозяйства. Отечественное судостроение в те годы еще не получило достаточного развития, и потому каждое поднятое со дна моря судно сразу же реставрировалось и вводилось в строй. Кроме того, на ЭПРОН возложили аварийно-спасательную и водолазную службы.

Работа началась с подъема на Черном море подводной лодки «Пеликан», затонувшей на сравнительно небольшой глубине. Год спустя там же подняли миноносец «Калиакрия». Через несколько лет ЭПРОН стал мощной организацией с хорошим техническим оснащением и превосходными опытными и умелыми кадрами водолазов, усилиями которых осуществлялись весьма сложные подъемные работы. Так, в Финском заливе удалось поднять с глубины 81 метра подводную лодку № 9 и английскую подводную лодку № 55. Целую эпопею в истории ЭПРОНа составил подъем ледокола «Садко», затонувшего в Кандалакшском заливе Белого моря. Впоследствии «Садко» был использован как научно-исследовательское судно для работы в Арктике.

Водолазы ЭПРОНа подняли на поверхность моря немало крупных кораблей, в том числе большой пароход «Петр Великий» и немецкий пароход «Аамот». Немало пришлось им потрудиться в тяжелых условиях Крайнего Севера при спасательных работах, снимая севший на мель у берегов Шпицбергена ледокол «Малыгин».

На морском дне покоится множество погибших кораблей, в их трюмах погребены самые различные товары, большинство из которых от действия морской воды давно пришло в негодность, но кое-что сохраняется в морской пучине ничуть не хуже, чем на воздухе.