Мир оранжевой акварелью

— И ничего не долго. Да вы не бойтесь. Корвет капитана Шороха — сторожевой корабль. А «Летунья» — быстроходная бригантина. И более вёрткая. Наверняка она «Дихус» сейчас зажала между собой и фелюгой, а уйти те быстро не смогут, как мы, если что. И им приходится «работать» на два борта сразу. А там матросы ленивые, хоть и наглые, как навозные мухи. Да только они привыкли со слабыми в бою сходиться. А наш капитан — не такой.

— «Наш капитан»? — усмехнувшись, почесала я нос. — И давно он и твоим тоже стал? Ты же собирался просто «подальше слинять»?

— Ага, — хлопнул глазищами Дахи. — Да только я передумал, монна Зоя: я теперь к нему в команду буду очень сильно проситься. На «Летунью». Такая жизнь — по мне. А что? — и с дерзким детским вызовом уставился на меня.

— Да ничего, — невольно я засмеялась. — Желаю удачи и знаешь…

— Что, монна Зоя?.. Монна Зоя?

— Тише, Дахи… Ты слышишь?

— Не-ет, — растерянно открыл рот малец.

— Вот и я тоже… ничего больше не слышу. И трясти нас прекратило, — уставились мы теперь друг на друга. — Я — на палубу.

— Я — с вами! — и оба через пару секунд высунулись за дверь.

По распахнутому настежь коридору привольно гулял теплый ветер вперемешку с кислым пороховым дымом. А на самой палубе были слышны голоса и мелькали в огненных всполохах быстрые силуэты. Всполохах?.. Через миг меня уже вынесло наружу. И сзади припечатало шустро подоспевшим мальцом.

Горела не наша бригантина. Догорала маленькая низкобортая фелюга в десятке ярдов от нас. Полыхающий огонь высвечивал оконные квадраты ее нижних кают и жадно дожевывал летящие прочь клочья косых парусов, но там еще бегали какие-то люди. Хотя, в воде, совсем рядом, качалось множество голов. Тех, кто, воспользовавшись подмогой, смог спастись. А прямо от нас, сильно накренившись на левый бок, уходил корвет «Дихус».

— Яков! — этот охрипший голос сподвиг меня облегченно выдохнуть. — Яков, спускайте шлюпки на воду. Все четыре. Собирайте уцелевших и — на берег. Но, очень быстро. Нам надо уходить.

— Слушаюсь, капитан. Плотник с помощниками уже заделывают дыру в левом борте. Перила, порванные тросы и остальные мелочи — в пути… Монна Зоя?

— А? — оторвала я взгляд от пожарища. — Я опять не вовремя? Вы только скажите.

— С чего, вдруг, такая покорность?

А вот теперь меня вмиг развернуло:

— Вы… вы…

— Что, Зоя? — отряхивая волосы от налетевшего пепла, посмотрел на меня капитан.

— Есть у нас раненые? Я ведь перевязывать умею. Я в детстве Арса всегда сама бинтовала. Чтобы Люса лишний раз не ругалась. И вы только…

— Я думал, вы другое скажете… Яков, я — на мостик. Надо глянуть хорошо на всю эту панораму, — и развернулся, мелькнув напоследок косой темной полосой на белой рубашке.

— Да он сам ранен… Яков!

— Монна Зоя! — уже с другой стороны палубы откликнулся боцман. — Если хотите помочь — посчитайте, сколько у нас стекол выбито. И где.

— Хорошо.

— Я тоже хочу помочь, уважаемый боцман! — поддернул длиннющие рукава Дахи.

— Пошли, сынок. Мы и тебе работу найдем. Только, сначала обувку… Все шлюпки — на воду! Ребята, делаем очень-очень живо!..

А жизнь, она вот, значит, какая… И как я раньше жила? Рисовала свои «унылые бледно-салатовые сады и серо-буро-розовые горы под размытым бежевым солнцем». Потому что, смотрела на мир, исключительно, сквозь…

— Кстати, а где мои очки?.. В сумке, наверное, — и снова хлопнулась на подушку. — О-ой, мой бок… Моя спина, — зато ночью много «летала». Даже вопреки шипенью Сусанны. И корабельная гостиная сейчас в полном порядке. Опять же, вопреки… — Войдите, Рубен!

— Это, не Рубен. Это — я, — капитан, на миг застыв на пороге, решительно качнулся вперед. Однако дверь не закрыл. — Доброе утро, Зоя.

— До-брое утро.

— Я зашел предупредить: во избежание… В общем, Рубен сейчас принесет вам другую одежду. Ваша-то теперь никуда не годится.

— Так у меня еще старое платье…

— Никуда не годится. А впереди у нас — неизвестно что с препятствиями. Зоя, давайте, без пререканий. Договорились? — и закрыл-таки дверь. За собой.

— До-го-ворились… Войдите, Рубен!..

— Да с чего мне вообще «пререкаться»?.. Разве что, брюки придется закатывать, почти до колен. И рукава рубахи. А ее саму можно и узлом завязать.

— Так вы… отказываетесь? — старик привычно нахохлился. Однако я его удивила:

— Нет, конечно. Мне нравится. И, ведь, «препятствия» впереди. Судя по всему, заборы.

— По заборам в одежде самого капитана? — на этот раз удивились мы оба:

— Так это — его?

— Да, монна Зоя… Вам завтрак сюда нести? Как обычно?

— Нет. Я сегодня в гостиной поем… Там так красиво.

— Да неужели вы решили одуматься?

Прямо, «утро удивлений» у нас. Хотя, день только лишь начинался…

И у стола я оказалась самой сегодня первой. Накрывающий его Рубен прогундел, что: «монна Сусанна еще не вставала, а капитан…»

— Вижу, вы меня послушались, — вот только по взгляду его сложно понять: больше радости или опять удивленья.

— А сегодня — утро такое… Где Дахи?

— С нами точно, не сядет. А вообще, где-то на палубе… был.

— Капитан, сэр, мне можно уйти? Помочь коку после ночного? Я к вам пошлю вместо себя…