Мир оранжевой акварелью

— Зоя, прекратите нести чушь.

— Чушь?.. А вы прекратите страдать. Да вы лучше его во много раз, хоть я его и не знала. И вам нечего и некому доказывать. А я к вам не «чушь» пришла нести, а извиняться за… за… А вообще, за что мне перед вами извиняться?

— Вот и мне интересно, — поднялся он из-за стола и медленно двинул через всю свою огромную каюту. Я, глядя на это зрелище, тоскливо скосилась в горящий камин. — Продолжайте, Зоя.

— А-а… Я сначала хотела вас подбодрить. Ну, и извиниться.

— Так, за что? — вперился в меня взглядом мужчина.

— Да за стечение обстоятельств.

— Теория предначертанности. «Колесо судьбы», — с усмешкой качнул он головой. — Вы-то тут причем? Нас с вами «неизбежно свело». А теперь «разведет». Я подписал ваше разрешение на брак с этим… Зачей.

— Спасибо. Только, мне оно теперь — ни к чему.

— Оно — без приданого.

— Ну и что.

— Не понял?

— Я замуж за Зачю не пойду. Что здесь непонятного?

— Та-ак. Но, тогда вам придется до середины декабря «болтаться повсюду» за мной?

— Угу… А если просто…

— Нет.

— И даже под расписку от брата и…

— Нет.

— Да почему «нет» то?!

— А почему «замуж не пойду»?!

— А это, не ваше дело!

— Я пока — ваш опекун.

— О-о, опять — старая песня. Сейчас-то она к чему?

— Вы на вопрос мой еще не ответили?! Вы понимаете, что у вас сейчас лишь два пути: либо с ним под венец, либо со мной до зимы? С человеком, который принес вам одни лишь несчастья и которого вы до сих пор ненавидите?

— А-а…

— Причем, по мнению его же, он это чувство вполне заслужил… Вы что-то хотели сказать?

— Да. С чего вы взяли, что я вас «до сих пор ненавижу»?

— Да от вас же самой, перед тем, как нам отчалить на Ньюпван.

— О-о… Капитан, вы большой фантазер и много на себя берете. Я имела в виду не вас, а всего лишь кофе, что мне Сусанна предлагала.

— Да, неужели?

— А почему я перед вами оправдываюсь?

— Я вас об этом и не просил. Тем более, вы на вопрос мой до сих пор…

— Да идите вы, вместе с вашими вопросами. Страдает он. Несчастья одни приносит. Вам, наверное, нравится вот так «страдать». А я хочу просто жить и любить… — распахнула я рот, но наткнулась на выразительный мужской взгляд. — Понять бы еще, что это… такое… Я пойду, — и развернувшись, дернула дверь.

— Что «понять»? — приложила ее обратно взметнувшаяся передо мной рука. — Зоя?

— Что такое любовь. Чтобы больше не ошибаться. Может, вы мне расскажите, как опекун? — а, что уж там? Однако мужчина сглотнул слюну:

— Зоя, мне на этот вопрос…

— Да вы просто трусите.

— Что?

— Я буду говорить, а вы меня слушайте… Это, когда видишь в другом все самое лучшее. Так?.. И он вызывает у тебя желание делать добро. И каждое его слово, как драгоценный дар. А еще…

— Что, «еще»?

— Еще он пахнет… Его запах. Он — родной. Так больше никто на свете не пахнет… Так?

— Зоя…

— Что? — и качнулась к нему. Чтобы еще раз вдохнуть. Проверить. Хотя, какие уж тут…

Мужская рука обхватила мой подбородок и с силой приподняла. Глаза в глаза. Всего на какой-то миг. Чтобы понять… Теория предначертанности. Да и хоб с ней.

— Зоя… вы… — его поцелуй — как от пламени ожог. До самого сердца. До самого низа живота…

А дальше — полнейшее безумье. И теперь нас было двое. Жадно пьющих друг друга сумасшедших. Среди океана тумана, в огромной капитанской каюте. Всю до рассвета ночь…

Глава 15

«Зоя!» — и распахнула глаза… Вот это побудка. И главное, сон не пом… А что я вообще помню?.. Обрывками. Вспышками… Руками… Чужими. Чужой. Которая сейчас… Приподняв со второй голову, в полглаза обозрела «картину»… «Капкан» и здесь — надежный. В аккурат — поперек. И осторожно обернулась назад… Мужчина за моей спиной крепко и беззащитно спал. Хоть за нос кусай… И мысль такая вообще, отчего? Пока, единственная… Пришлось открывать второй глаз и определять местоположение собственных ног. Для начала дернула правой. Мужчина сзади вздохнул и по-хозяйски… о-оп… Да я ему что, «подушка»? Чтоб меня вот так к себе двигать и обхватывать?.. А может, мне неудобно? А может, у меня дела… срочные?.. А оно мне надо?.. Ну, если хорошо подумать… второй мыслью, то… Хотелось бы вспомнить остальное.

— Капитан… капитан… — хотя, ночью я его не так называла. Ба-бах, новой вспышкой: пальцы, запущенные в темные волосы. И его лицо прямо над моим: «Виторио, о-о»… О-о… — Виторио.

— М-м…

— Руки ваши… свои разомкни.

— Зачем? — вот, ничего себе?

— У меня… срочные дела.

— М-м…

— … Виторио?

— Зоя… если через четверть часа ты не… вернешься, то я… — и, проехав по моему бедру верхней, откинулся на спину. — П-пых…

— Угу. То, именно это меня и будет ждать.

— Зоя, я все слышу, — улыбнулся, не открывая глаз. — Я не сп… п-пых…