Мир от Гарпа

— У тебя в спальне есть даже ковер, — прибавил он. Был он худ, но мускулист, с большими неловкими ладонями, как у щенка, которому предстоит вырасти в крупного пса. Тело его, казалось, было лишено волос, но он был таким белокожим, что светлые волосы, наверное, просто не были заметны.

— Вы знаете моего мужа? — спросила его Хоуп.

— Знаю только, когда он дома и когда нет, — ухмыльнулся Рэт. — Ложись, — вдруг сказал он, и у Хоуп перехватило дыхание. — Слышишь? Ребенок не возражает. — Ники за дверью что-то лепетал, разговаривая со своим тостом. И Хоуп опять разрыдалась. Когда Орен Рэт неловко и торопливо коснулся ее, она почувствовала, как все в ней съежилось, сомкнулось, — не вошел бы и его палец.

— Прошу тебя, не торопись, — попросила она.

— Не перечь мне.

— Я просто хочу помочь. — Ей хотелось, чтобы он побыстрей все кончил, и она стала думать о Ники на высоком стульчике в холле. — Я ведь могу сделать все как лучше, — сказала она не очень вразумительно, не зная, как выразить свою мысль. Орен Рэт грубо схватил ее за грудь, и Хоуп поняла, он еще никогда не касался женской груди; ладонь у него была такая холодная, что она вздрогнула; движения неуклюжи — он даже ударился лбом о ее рот.

— Не перечь.

— Хоуп! — послышался чей-то голос. Они оба замерли. Орен Рэт посмотрел на перерезанный телефонный шнур.

— Хоуп?!

Это была соседка Марго. Орен Рэт коснулся холодным лезвием ножа соска Хоуп.

— Она сейчас войдет сюда, — шепнула Хоуп. — Это моя подруга.

— О Боже, Ники, — услышали они голос Марго, — почему ты здесь завтракаешь? Мама одевается?

— Придется поиметь вас обеих и потом зарезать, — шепнул Рэт.

Своими красивыми ногами Хоуп сжала его бедра и, не обращая внимания на нож, закричала:

— Марго! Бери Ники и беги! Быстрее! Здесь сумасшедший. Он всех нас убьет! Уведи Ники! Уведи Ники!

Орен лежал на ней без движения, как будто никогда еще никого не обнимал. Он не пытался освободиться, не схватился за нож. Оба лежали неподвижно и слышали, как Марго тащила Ники через холл и кухонную дверь. Стукнулась о дверцу холодильника, у стула отломилась ножка, но Марго даже не остановилась, так и тащила Ники со стулом. Пробежала пол-квартала до своего дома и пинком отворила дверь.

— Не убивай меня, — шепнула Хоуп. — Уходи быстрее, ты можешь еще спастись. Она сейчас вызовет полицию.

— Одевайся, — велел Орен Рэт. — Я тебя еще не поимел.

У нее лилась изо рта кровь: прикусила губу, когда он ударил ее головой.

— Я ведь не шучу, — повторил он, но уже не очень уверенно. Он был костист и неуклюж, как молодой жеребец. Заставил ее надеть платье на голое тело, и босую вытолкнул в холл, зажав под мышками свои ботинки. Только оказавшись рядом с ним в пикапе, Хоуп увидела, что он успел натянуть на себя одну из фланелевых рубашек мужа.

— Марго наверняка записала номер твоего пикапа, — сказала она ему. Повернув зеркало заднего обзора, она рассмотрела себя и промокнула разбитую губу широким воротничком платья. Орен Рэт двинул ей в ухо, и она ударилась головой о дверцу машины.

— В это зеркало смотрю я, — сказал он. — Не своевольничай, а то врежу как следует. — Он прихватил с собой ее бюстгальтер и прикрутил им ее запястья к толстым ржавым петлям «бардачка».

Машину он вел не торопясь, как будто и не спешил убраться из города. Не проявил нетерпения, когда надолго застрял у светофора рядом с университетом. Он разглядывал пешеходов, пересекавших улицу; покачивал головой, цокая языком и удивляясь, как одеваются студенты. Со своего места в кабине пикапа ей было видно окно кабинета мужа, но она не знала, там ли он сейчас или читает лекцию.

Он был у себя, на четвертом этаже. Дорси Стэндиш стоял у окна и видел, как загорелся красный свет; поток машин двинулся, а толпа студентов временно застыла у перехода. Дорси Стэндиш любил разглядывать машины. В университетских городках немало импортных марок и роскошных лимузинов, но здесь контрастом им были машины жителей окрестных ферм: грузовики, высокие, с решетчатыми бортами фургоны для перевозки свиней и крупного скота, странные уборочные машины, заляпанные грязью проселочных дорог. Стэндиш ничего не понимал в сельском хозяйстве, но его завораживали животные и машины непонятного назначения и угрожающего вида. Вон прошла одна, с желобом (для чего он?) и тросами, на которых висело что-то тяжелое. Стэндишу нравилось воображать себе, как все это работает.

Внизу проехал ярко-бирюзовый пикап с вмятинами на крыльях и разбитым радиатором, черным от размозженных мух и застрявших в решетке оторванных птичьих голов. Рядом с водителем Стэндишу почудилась хорошенькая женщина. Что-то в ее прическе и профиле напомнило ему Хоуп, и платье на ней было ее любимого цвета. Но он был на четвертом этаже, грузовичок прошел мимо, а заднее стекло у него было так заляпано грязью, что Стэндиш ничего больше рассмотреть не мог. Да и пора было идти на первую лекцию, начинавшуюся в 9.30. Дорси Стэндиш подумал, что в такой безобразной машине вряд ли может ехать хорошенькая женщина.