Мир от Гарпа

— Ты хорошо сложен, — шепнула ему Куши, и он снова сжал ее руку.

— И ты тоже, — сказал в ответ Гарп.

На самом деле фигура у нее была на любителя. Небольшого роста, но вполне сформировавшаяся Куши напоминала маленький, тугой махровый цветок. Зря ее назвали Кушман, думал Гарп, ей больше подошло бы имя Кушен, кушетная подушечка. В детстве он так и называл ее. Куши нравилась Гарпу. И сейчас он пригласил ее погулять. Куши сказала, что знает одно место.

— Куда ты меня ведешь? — спросил Гарп.

— Привет! Это ты меня ведешь. Я только показываю дорогу. К тому самому месту.

Они свернули с тропинки, где начиналась излучина, называемая Слепой кишкой. Когда-то здесь завяз корабль, но от него давно ничего не осталось. На берегу же еще сохранились зримые следы истории. Именно здесь Эверет Стиринг поставил свои знаменитые пушки для отражения англичан: три чугунных жерла и по сей день мирно ржавели на бетонных плитах, глядя в мутные воды Стиринга. Когда-то они поворачивались, но отцы города еще в прошлом столетии постановили их закрепить, и они погрузились в сон до скончания века. Рядом с жерлами возвышались пирамиды из ядер, скрепленных цементом. Ядра давно разъела рыжая ржавчина с зеленоватым налетом, как будто их сняли с корабля, который сто лет покоился на морском дне. На бетонной площадке, где стояли пушки, валялись банки из-под пива, разбитые бутылки — обычный мусор, который оставляют после себя подростки. Поросший травой берег, спускающийся к спокойной и пустынной реке, был основательно вытоптан, словно там только что прошла отара овец. Но Гарп знал: траву топчут ботинки школьников, которые приходят сюда со своими подружками. Выбор места оригинальностью не отличался, но это было так похоже на Куши.

Куши нравилась Гарпу, а Уильям Перси был его друг. Стьюи-второго Гарп не знал, тот был много старше. Мямлик есть Мямлик. А младшая, Пушинка, — странная, боящаяся темноты девочка. Трогательная глупость Куши досталась ей от матери, Мидж Стиринг Перси, подумал Гарп. И еще подумал, будет нечестно, если он не скажет Куши, что считает ее отца полным идиотом.

— Ты никогда здесь не был? — вдруг спросила Куши.

— Наверное, был, с мамой, — сказал Гарп, — но очень давно.

Конечно, он знал, что такое «пушки». Любимое выражение в школе было «трахаться у пушек». Гарп не раз слышал: «В прошлый выходной хорошо трахались у пушек» или «Видел бы ты, как старик Фенли у пушек трахался». Древний чугун пестрел вот такими веселыми надписями: «Поль трахнул Бетти. 1958» и «М. Овертон оставил здесь лучшую частицу себя».

На другом берегу неторопливой реки Гарп заметил игроков в гольф из Летнего клуба Стиринга. Они были далеко, но их смешные костюмы выделялись своей диковатой чужеродностью на фоне реки в зеленых берегах и заросших болотной травой низин, простиравшихся почти до самого моря. Одетые во фланелевые костюмы с цветным набивным узором в клетку, они казались нелепыми животными из комиксов, гоняющими вокруг маленького озерца белые прыгучие шарики.

— А гольф все-таки идиотская игра, — сказал Гарп.

Опять он свои глупости про мяч, клюшки, биту. Куши уже слышала это не раз, и ей стало скучно. Они устроились в уютном местечке: внизу река, кругом кусты, а позади зияющие жерла огромных пушек. Гарп заглянул в жерло ближайшей пушки и вздрогнул, увидев там голову разбитой куклы, глядевшей на него единственным стеклянным глазом.

Куши расстегнула на нем рубашку и слегка укусила его сосок.

— Ты мне нравишься, — сказала она.

— Ты мне тоже, Кушен, — сказал он.

— Тебе не мешает, что мы с тобой старые друзья? — спросила Куши.

— Да нет, — сказал он. Он ждал, что они сразу же займутся «этим самым», потому что еще никогда «этим самым» не занимался и рассчитывал на ее опыт. Расположившись на утоптанной траве, они смачно поцеловались; Куши целовалась открытым ртом, прижав к его зубам свои крепкие мелкие зубки.

Гарп, для которого честность уже тогда была превыше всего, вдруг пролепетал, что считает ее отца круглым идиотом.

— А он и есть идиот, — согласилась Куши. — Твоя мама тоже со странностями, правда?

— Наверное, да. Но мне она все равно нравится, — сказал Гарп, оставаясь преданным сыном даже в такие минуты.

— И мне тоже, — кивнула Куши. Сказав, таким образом, все, что требовалось, Куши разделась. Гарп тоже разделся, но она вдруг спросила:

— Ну давай, где он у тебя?

Гарпа охватила паника. Где у него что? Гарп думал, что «он» у нее в руке.

— Где у тебя эта штука? — настойчиво спрашивала Куши, теребя и потягивая то, что, по его мнению, и было «этой штукой».

— Какая штука? — спросил он.

— Ты что, не принес? — удивилась Куши. Гарп мучительно соображал, что он должен был принести.

— Ну ты даешь, Гарп, — сказала Куши. — У тебя что, нет с собой презерватива?

Он виновато смотрел на Куши. Он был еще мальчик, всю жизнь живший под крылышком мамы, и видел презерватив раз в жизни на ручке двери своей квартиры при изоляторе. Его привязал один сорвиголова по имени Меклер, который давно уже окончил школу, уехал из города и где-то сгинул.