Мир открыт для добра

Допустим, однако, что ведомства несговорчивы. Возьмем другой вопрос. Нигде берега Миасса так не захламлены, как в Челябинске. Наверное, кроме набережной между двумя мостами в центре, не найти чистого места. Выше Свердловского проспекта на берегах полная неразбериха, то же самое ниже цирка. А что творится на участке между лакокрасочным заводом и электрометаллургическим комбинатом? Тут все — отвалы, шламонакопители, отстойники, свалки, горы развороченной земли, заросли бурьяна. Тут, видимо, можно творить что угодно. Тяжелые грузовики снуют туда-сюда, как на тракте. Пыль, лужи.

Может ли быть чистой река в грязных берегах?

Мы видели: на большинстве челябинских предприятий готовы к самым серьезным мерам, связанным с обновлением реки. Наслышаны о проектах, которые не считают пустыми возможные затраты, не противопоставляют реке производство. От конкретных шагов удерживает разобщенность: я позабочусь о реке, а сосед? Сделать заботу всеобщей должен горсовет. Хозяину города нужно, наконец, по-хозяйски взяться за нашу единственную реку.

И последнее. Нам, пожалуй, никогда уже не увидеть весенних половодий и разливов Миасса. Река, как принято говорить, зарегулирована на все сто процентов. Мы контролируем ее сток. Мы держим реку в своих руках. Другого выхода у нас нет. Мы храним про запас паводки, потому что нам нужна вся ее вода. Но, лишив реку «самостоятельности», мы обрекли себя на ее содержание.

Теперь нам заботиться о состоянии ее плотин. Регулярно чистить ее водохранилища. Следить за качеством воды и тратиться на ее охрану от загрязнений. Река теперь не просто природный объект, а водная коммуникация.

Однако, чтобы содержание реки нам обходилось дешевле, необходимо в полной мере использовать ее природные свойства, в первую очередь ее удивительную способность самоочищаться. Мы видели, как Миасс в своем течении несколько раз восстанавливает чистоту: после города Миасса, после Карабаша. В Челябинск река приходит пригодной для питья. И после Челябинска она находит в себе силы избавиться от загрязнений.

Разумеется, способность реки самоочищаться не безгранична. Природный механизм, как и любой другой, имеет предельные нагрузки. Бесспорно, однако, что при безотходной технологии она обеспечит нам чистоту и здоровье реки.

Экспедиция оставила уверенность: у Миасса хорошее будущее. Мы убедились: растет число людей, по-настоящему любящих его, понимающих и принимающих близко к сердцу его беды, готовых помочь реке и знающих, как это сделать.

ЗЕЛЕНЫЕ ХРЕБТЫ

ДОРОЖНЫЕ ОРБИТЫ

Кто, каким циркулем, каким карандашом вычертил эту дугу среди лесов?

Зверь, подойдя ближе к шоссе, завороженно следит за блестящими жуками, которые неистово мчатся один за другим, оставляя после себя сладковатый ветер.

Вокруг — медленное время грибов, тягучих ароматов, шелеста, и сквозь эту устоялость — дорога, как стрела через пространство и время.

Пересекая Уральские горы, дорога соединяет две части света.

Едва заметной точкой на асфальте — «Жигули». Кто-то сидит за рулем. Застыла стрелка спидометра. Человек — в аппарате для преодоления расстояний.

Спасибо, дорога. Дом был далек и недосягаем, но два часа быстрой езды — и вы на пороге.

Спаси, дорога. Долог и крут вираж. Рифленая педаль акселератора прилипла к подошве. Не уходи из-под колес, дорога. Ты даруешь, ты и отнимаешь.

ОСТРОВА

Остров, похожий на рыбу, на озере Чебаркуль. Березовая сень. Светлая песочная кайма, изящно очерченная лекалами волн. Вертикальная штриховка прибрежной глади. Проступающие сквозь толщу воды отмели.

Не было ли у вас счастливого случая провести на таком острове в компании, вдвоем или в одиночестве месяц, неделю или хотя бы день?

На рассвете туман, и так тихо, что слышно, как при затяжке потрескивает бумага сигареты. Костерок на берегу, запах дыма, при свете утра еле заметное пламя на сером пепле. Душная тень палатки…

А вечером — долгое сиденье у костра. Очищающие душу раздумья. Опускается ночь, такая же таинственная, как в каменном веке. Вдруг хвостом по глади — шлеп. А то мордочка, высунутая из воды, — бесшумная переправа неведомого обитателя глубин. И небо над головой — мерцающий купол, и ты под ним, как раз под зенитом, один на островке — в центре мирозданья…

Даже не верится, что где-то огромные города, перемигивание дорожных огней, тяжелое дыхание заводов, вокзалы и поезда…

А ты тут один, гость и хозяин, на острове.

ЛЕСНАЯ КУЛЬТУРА

Тень нашего вертолета — на соснах горы Извоз у Верхнеуральска.

Говорят, тут некогда рос лес, но очень давно, и, если бы не человек, ему вновь не подняться уже никогда.

Нам, конечно, привычнее другой лес. Чтобы в бору, как в большой семье, рядом с матерыми деревьями тянулся к небу молодняк и чтобы под ним находил себе место подрост. И чтобы раскинулся он вольно, по своей прихоти — где-то островок, где-то несколько деревьев на пригорке, где-то вперемежку сосны, ели, березы…